Наталия Басовская - Столетняя война. Леопард против лилии

Эти националистические нотки органично сливаются в современной английской историографии с тенденцией к «реабилитации» Англии в Столетней войне и принижению уровня политического развития Франции. Говоря о событиях 1415 г., Чибберт замечает, что Франция тогда «едва ли была страной вообще» и «французский народ не жаждал в целом сопротивляться английским войскам» [233]. В итоге достаточно естественной и реальной выглядит идея создания объединенного англо-французского королевства. Так, Ярмэн излагает ее с определенной симпатией – как проявление высокой религиозности Генриха V, мечтавшего о создании огромной империи – оплота христианства на Западе. Только преждевременная кончина помешала, по мысли автора, воплощению этого грандиозного замысла». [234]

Однако не все английские медиевисты восприняли новую трактовку Столетней войны, несущую отпечаток националистических тенденций. Известный английский историк К. Мак-Ферлейн писал о том, что война принесла значительные экономические выгоды отдельным представителям английской знати [235]. По существу, вне влияния новых критических концепций осталась трактовка Столетней войны в книге Д. Холмса, посвященной широкому кругу вопросов развития европейских государств в XIV—XV вв. Проблемы Столетней войны в этой работе при всей лаконичности изложения освещены серьезно и полностью в духе прежнего либерального направления. Династические притязания английских королей автор расценивает как навязчивую политическую идею, сходную с традиционными претензиями «Священной Римской империи германской нации» на Италию. [236]

Во французской историографии 60-х гг. состояние разработки проблем Столетней войны было иным, чем в английской. До конца 60-х гг. здесь практически исчезли исследования, специально посвященные этому событию. По-видимому, установился взгляд о достаточной изученности войны в международном и военно-политическом аспектах. В ряде французских исследований проявилась новая тенденция к рассмотрению сюжетов, связанных со Столетней войной, в плане не внешнеполитической, а внутренней истории Франции. Этот подход наметился еще в 40-х гг. Однако если в тот период внимание исследователей было отдано экономическим вопросам, то во второй половине XX в. историю войны стали связывать в основном с проблемой развития феодального государства. Именно система «война – государство – армия» является предметом изучения в интересных работах Р. Казелля, Р. С. Тимбаля, Ф. Контамина [237]. Проблемы истории Столетней войны затронуты в этих работах мало. Французские историки как бы не принимали вызова, брошенного английскими исследователями англо-французского конфликта.

Однако в конце 60-х гг. во французской историографии активизировалось изучение истории освободительного движения во Франции в XV в. Этот сюжет неразрывно связан с проблемой характера Столетней войны. В работах известной французской исследовательницы Р. Перну, в монографии Р. Жуэ события первой половины XV в. освещены с позиций более патриотических и демократических, чем в либеральной историографии первой половины XX в. [238]Авторы опровергают, по существу, все тезисы, выдвинутые английскими историками в ходе пересмотра традиционной концепции истории Столетней войны. В работах Перну и Жуэ показан реакционный характер договора 1420 г. в Труа, полностью отвергнута идея объединенной монархии как блага для Франции.

Особенно большое внимание эти авторы уделили истокам, движущим силам и характеру антианглийской борьбы во Франции XV в. Они показали, что англичане установили в захваченных областях жестокий оккупационный режим, породивший широкие антианглийские настроения. Это вызвало массовое сопротивление, отражавшее зарождение элементов национального самосознания и направленное на сохранение Франции как самостоятельного государства. Была также выявлена демократическая основа социальной базы сопротивления.

При освещении этого круга вопросов большое место отводилось роли Жанны д’Арк. Литература, посвященная ее личности и жизни, практически необъятна и требует специального анализа. В данном контексте важно лишь отметить, что проблема роли французской героини в истории второй половины Столетней войны и ее связи с широким освободительным движением в стране, естественно, оказалась в числе дискуссионных в связи с попытками английской историографии пересмотреть характер войны. Многие английские исследователи отошли от традиционной либеральной концепции и в этом вопросе. Они отказывались признать значительную роль Жанны д’Арк в освобождении Франции, отрывали ее деятельность от массового антианглийского движения в стране. В оценке К. Фаулера и Д. Ле Патуреля эта «маленькая патриотка» помешала воплощению прекрасного замысла объединения Англии и Франции; в работах А. Гудмэна и Д. Сьюарда она предстала как загадочная в психологическом отношении личность и отчаянная «дофинистка» (т. е. сторонница дофина Карла), но не патриотка и народная героиня.

Ослабление внимания французских историков к международным аспектам Столетней войны и ее истокам привело к тому, что к началу 70-х гг. выработанная в предшествующих трудах концепция по проблеме причин войны начала терять отчетливость, размываться и исчезать за массой фактического материала. Яркий образец такого подхода – многотомные издания по общей истории Франции Ж. Дюби и А. Кастелло и А. Деко. Авторы не затрагивают каких-либо сложных явлений, связанных с историей англо-французских отношений и Столетней войной. Их внимание сосредоточено исключительно на конкретных событиях, немалое место отведено также вопросам культуры, искусства и т. п. В работе Дюби история Столетней войны даже не выделена структурно и фигурирует лишь как одно из событий в цепи последовательно воссоздаваемой картины прошлого Франции. [239]

Первым симптомом возрождения специального интереса французских историков к Столетней войне стало появление книги Л. Мирепуа в серии «Мемориал столетий». Сам по себе выбор составителями Столетней войны в качестве наиболее выдающегося события XIV в. во всемирной истории свидетельствует, что французские историки не приняли тенденции английской историографии к принижению исторической значимости англофранцузской войны. Однако некоторое влияние ревизии взглядов на Столетнюю войну сказалось на позициях Мирепуа: преувеличение роли династического вопроса и других личностных мотивов; стремление рассматривать англо-французский конфликт прежде всего как «семейную ссору» и исторический курьез и даже осторожно высказанная мысль о некоторой пользе войны для Франции. Несколько приниженной выглядит у Мирепуа роль Жанны д’Арк в истории войны. Ее главную заслугу автор видит в беспредельной преданности Карлу VII, который якобы платил ей тем же. [240]