Борис Тененбаум - Великий Линкольн. «Вылечить раны нации»

Со времени его неудачи в Вашингтоне прошло уже около 10 лет. Все время с 1849 года и по 1854-й он посвятил только одному – занятию своей профессией. Партнерство с Билли Херндоном продолжалось, и Билли по-прежнему оставался младшим партнером, хотя заработок их юридической фирмы они теперь делили пополам. Обязанности тоже делились примерно пополам – Билли проводил все предварительные разыскания и по большей части оставался в Спрингфилде, в офисе фирмы. Выступления в суде и всевозможные разъезды доставались на долю его старшего партнера, Авраама Линкольна, и обе стороны были довольны своим сотрудничеством. Компания «Линкольн и Херндон» бралась за многие дела, запрашивала недорого, часто выигрывала, и у нее не было отбоя от клиентов.

Известность фирме приносила и репутация ее старшего партнера, Авраама Линкольна. Было известно, что однажды, получив от клиента чек в 25 долларов, он вернул ему 10 со словами: «Это слишком много». Такие слова от юристов люди слышали не часто. Tак что, вполне возможно, фирма потеряла 10 долларов в гонораре, но выиграла куда больше с точки зрения рекламы. Случай с частично возвращенным гонораром стал широко известным.

Куда менее известным был тот факт, что Авраам Линкольн, находя свои умственные способности недостаточными и полагая, что их можно укрепить упражнениями, прочел математические труды Евклида и не успокоился, пока в них не разобрался. Репутация фирмы росла, и примерно с середины 1850-х Линкольн и его партнер все чаще работали уже не с частными лицами, а с корпорациями. Это было намного выгоднее, а заботы о гонораре были важны, потому что никаких других источников дохода у Линкольна не было. Как правило, он занимался делами, связанными с собственностью, и по уголовным делам в суде не выступал. Однако за дело Уильяма Армстронга он все-таки взялся и при этом отказался от всякого вознаграждения. Собственно, с клиента нечего было и взять – он был из бедной семьи. Но за него попросила его мать – Авраам Линкольн знал ее покойного мужа еще со времен Нью-Сэйлема, они даже дружили в ту пору. Он посмотрел материалы дела – и взялся за защиту. Обстоятельства, надо сказать, не благоприятствовали его клиенту. Он безусловно участвовал в пьяной драке, которая кончилась убийством.

Обвинялись двое – некто Норрис, который ударил убитого поленом по голове, и Уильям Армстронг, который якобы использовал какую-то железку. Считалось, что смертельный удар нанес покойному именно Уильям Армстронг. Имелся свидетель обвинения, который это видел. Свидетелей защиты не нашлось.

Делу предстояло разбирательство в суде.

Адвокат Уильяма Армстронга, несмотря на свою громкую репутацию, вел себя скромно. На взволнованную речь обвинения ответил сдержанно, сказав только, что полностью согласен с высокими принципами общественного блага и поддержания порядка, на которые ссылается его оппонент. И сожалеет о поведении своего подзащитного, который, вне всяких сомнений, действительно участвовал в пьяной драке. Сожалеет об этом и сам подзащитный, однако виновным в убийстве себя не признает.

Далее обвинение вызвало своего свидетеля. Тот во всех подробностях описал то, что он видел – и как завязалась драка, и как она шла, и кто ударил кого, в каком порядке, и чем. Он видел, сказал свидетель, как обвиняемый ударил жертву чем-то острым прямо в глаз, и на этом все и кончилось. Обвинение прекратило допрос свидетеля, и теперь, согласно правилам перекрестного опроса свидетелей, настала очередь защиты.

Мистер Авраам Линкольн был вежлив и предупредителен. Он задал свидетелю только один вопрос, который мог поставить его показания под сомнение: каким образом очевидцу удалось разглядеть все происходящее в таких подробностях, если драка происходила ночью и смотрел он на нее с изрядного расстояния?

Свидетель поспешил развеять сомнения защиты. Он сказал, что в ту памятную ему ночь ярко светила луна и что ему было видно все как на ладони. Адвокат подсудимого выразил свое полное удовлетворение таким ответом и начал задавать другие вопросы. Все они относились к подробностям драки, уже описанным свидетелем, так что тот отвечал на них охотно и подробно. Линкольн слушал свидетеля, не перебивая его ни на минуту. Каждый раз, когда показания по определенному пункту заканчивались, он спрашивал свидетеля – видел ли он все это сам? « Это было ночью, но луна светила ярко?» – спрашивал Линкольн. Каждый раз он получал полное подтверждение – да, свидетель все видел собственными глазами. « Но ведь убийство произошло еще в 1857 году, а сейчас уже 1858-й. Не изменяет ли свидетелю память? » – спрашивал адвокат. « Нет, не изменяет », – отвечал свидетель, он все помнит совершенно отчетливо. « Можетe ли вы в этом поклясться?» – спрашивал адвокат.

« Да, конечно , – отвечал ему свидетель. – И да поможет мне Бог!»

Судебное слушание, разумеется, шло по правилам, установленным для суда присяжных, и допрос свидетеля продолжался достаточное время для того, чтобы в умах членов жюри сложилось полное впечатление того, что свидетель уверен в своих словах настолько, насколько может быть уверен в этом только очевидец, который и описывает суду случившееся так, как он его видел собственными глазами.

После этого мистер Авраам Линкольн полез в карман своего длиннополого сюртука, долго там рылся и наконец вытащил оттуда довольно потрепанную книгу. Это был местный альманах выпуска 1857 года, содержавший в себе массу сведений, полезных для фермеров. В частности, там содержались сведения о фазах луны за весь год, и согласно альманаху в то время, когда убийство произошло, луна не светила совсем. Хохот, разразившийся в зале, трудно даже описать. Судья напрасно стучал своим молотком, призывая к восстановлению порядка, – жюри присяжных хохотало вместе с залом, да и самому судье приходилось сильно напрягаться, чтобы сохранить серьезность, – у него самого от смеха текли слезы по щекам. Судебное заседание, собственно, можно было закрывать прямо сразу.

Согласно правилам сомнение толковалось в пользу обвиняемого, а вину следовало доказать так, чтобы не было « reasonable doubt » – « разумного сомнения ».

Уильям Армстронг был оправдан и освобожден из-под стражи прямо в зале суда.

Понятно, что не все дела юридической компании Линкольна выигрывались в таком ярком театральном стиле, как то, что было описано выше. Случалось, что они и вовсе не выигрывались, – но, тем не менее, выигрывались достаточно часто для того, чтобы к нему обращались все более и более платежеспособные клиенты. Вот их-то дела и создавали фирме репутацию – на карту, как правило, ставились существенные интересы и очень существенные деньги.