Збигнев Бжезинский - Стратегический взгляд: Америка и глобальный кризис

Во-вторых, распространяющееся политическое пробуждение подчеркивает прежде незаметную грань соревновательной международной политики — глобальное системное соперничество. До наступления индустриальной эры центральным и определяющим фактором в борьбе за доминирование было военное превосходство (вооружение, организация, мотивация, подготовка и стратегическое командование), подкрепленное соответствующими финансами, притом что зачастую исход соперничества решался одной-единственной морской или сухопутной битвой.

В наше время существенным компонентом национального влияния в глазах общественности становятся сравнительные показатели развития. До XIX века никто не принимал во внимание (да они и не были доступны) сравнительные социальные характеристики в соперничестве между Францией и Великобританией, Австро-Венгрией и Османской империей, не говоря уже о Китае и Японии. Однако менее чем за столетие сравнение социальных характеристик обрело большую значимость в борьбе за создание положительного образа в глазах международной общественности, особенно для главных конкурентов, таких как СССР и США в годы «холодной войны» или для США и Китая в нынешнее время. Сейчас варьирующиеся социальные условия принимаются в расчет повсеместно. Быстрый и неограниченный доступ к международным новостям и информации, доступность многочисленных социальных и экономических индексов, растущее взаимодействие между географически разделенными экономиками и биржами, распространенная привычка полагаться на телевидение и Интернет — все это приводит к непрерывному сравнению текущих и прогнозируемых успехов основных социальных систем. Системное соперничество между основными конкурентами находится под пристальным наблюдением, и его исход в глазах мировой общественности во многом зависит от результативности — тщательно измеренной и спрогнозированной на десятилетия вперед — экономики и социальной системы обеих стран по сравнению друг с другом.

В результате мир в беспрецедентной степени формируется под влиянием общественных эмоций, коллективных представлений и конфликтующих национальных идей, уже не подчиняясь объективной власти какого-то одного региона, обособленного в политическом и культурном отношении. Поэтому хотя Запад как таковой ещё жив, его глобальное доминирование уже в прошлом. Что, в свою очередь, подчеркивает зависимость будущей роли Запада от Америки, от её внутренней стабильности и исторической релевантности внешней политики. От прочности американского строя и от действий Америки за рубежом зависят место и роль Запада в новом объективном и субъективном глобальном контексте. Оба вопроса сейчас остаются открытыми, и их конструктивное решение — насущная и единственная в своём роде задача Штатов.

Таким образом, если Америка хочет и дальше играть конструктивную глобальную роль, привлекательность её системы необходимо поддерживать, демонстрируя актуальность её основополагающих принципов, динамизм её экономической модели, добрую волю народа и правительства. Только так Америка сможет вернуть свой исторический импульс, особенно учитывая растущие симпатии к Китаю у «третьего мира». Так, например, выступая непримиримым борцом за антиколониальную политику в конце Второй мировой, именно Штаты стали предпочтительной (по сравнению в первую очередь с Великобританией) моделью для государств, стремящихся достичь модернизации путем свободного предпринимательства. Когда государство держит в руках вожжи истории, ему легче отстаивать свои интересы. И хотя ярко выраженной идеологической альтернативы Соединённым Штатам в этом веке ещё не появилось, если американская система утратит в глазах общественности свою актуальность, её вполне может затмить своими успехами китайская.

В таком случае опасность грозит всему Западу в целом. Идейный закат Америки ослабит политическую прочность и международное влияние Европы, которая останется одиноким островом в потенциально более бурном политическом море. Евросоюз — с его стареющим населением, снижением уровня рождаемости, государственными долгами, превышающими американские и, на данном этапе исторического развития отсутствием общеевропейского стремления стать ведущей державой — вряд ли сможет добиться былой притягательности Америки или исполнить её глобальную роль.

Следовательно, Евросоюз рискует потерять статус образца для подражания у других регионов. Слишком богатый для неимущих краев, он притягивает иммигрантов, но не служит примером. Слишком пассивный в вопросах международной безопасности, он не обладает достаточным влиянием, чтобы помешать Америке проводить усугубляющую глобальный раскол политику, особенно в исламских странах. Слишком эгоцентричный, он ведет себя так, будто его главная политическая задача — стать самым благоустроенным в мире домом для престарелых. Слишком закосневший, он боится культурного многообразия. И когда половина геополитического Запада отстраняется таким образом от активного участия в обеспечении глобальной геополитической стабильности в то время, когда новый баланс мировых сил нуждается в единстве и общем видении будущего, не исключено, что наследием Запада, против его воли, окажется глобальная неразбериха и рост политического экстремизма.

Как ни парадоксально, именно в этом случае Америке, как никогда прежде, необходимо срочно обрести «второе дыхание».

Хорошо это или плохо, Америка находится в центре международного внимания. её многонациональная демократия больше любой другой страны вызывала и вызывает восхищение, зависть, а временами и неприятие со стороны политически сознательной мировой общественности. Из этой основополагающей данности вытекают несколько ключевых вопросов: по-прежнему ли американская система служит достойным примером для подражания остальным странам мира? Считают ли политически пробудившиеся массы Америку обнадеживающим символом их собственного будущего? Кажется ли им Америка источником положительного влияния на мировые события? Учитывая, что мировое влияние Америки конструктивно зависит от того, как воспринимает мир её социальный строй и его глобальную роль, неблагоприятная внутренняя обстановка и враждебное отношение мировой общественности к внешнеполитическим действиям Америки непременно скажутся на её статусе. А значит, Соединённые Штаты, с их неотъемлемыми и уникальными в историческом отношении преимуществами, должны преодолеть внутренние противоречия и переориентировать буксующую внешнюю политику, чтобы вернуть восхищение остальных народов и возродить системное первенство.