Збигнев Бжезинский - Стратегический взгляд: Америка и глобальный кризис

Невежество в подобных вопросах усугубляется отсутствием информативной, доступной широким массам подачи международных новостей. Если не считать пяти крупнейших газет, местная пресса и телевидение практически не освещают международные события — исключение составляют специальные репортажи в случае сенсаций и крупных катастроф. В качестве новостей предлагаются любопытные факты и душещипательные житейские истории. Совокупный результат — население легко поддается паническим настроениям, нагнетаемым журналистами, особенно после теракта. Что, в свою очередь, повышает вероятность самоубийственных внешнеполитических мер. В целом подобное общественное невежество создает в Америке политическую конъюнктуру, падкую на экстремистские упрощения, лоббируемые заинтересованными сторонами, и неспособную взглянуть на заведомо усложнившуюся после «холодной войны» глобальную обстановку с разных точек зрения.

Шестая ахиллесова пята, связанная с предыдущей, — всё больше буксующая и партизанящая политическая система. Политические компромиссы стало труднее распознавать отчасти потому, что в СМИ, особенно на телевидении, радио и в политических блогах, всё больше преобладает язвительный партизанский дискурс, тогда как относительно неинформированные массы питают слабость к манихейской демагогии. В результате политический паралич мешает принять необходимые меры, как в случае с сокращением дефицита бюджета, и Америка предстает в глазах мировой общественности неспособной справиться с острыми социальными проблемами. Более того, существующая политическая система Америки — сильно зависящая от финансовых вложений в политические кампании — всё больше подвержена влиянию обеспеченных, но узкомотивированных местных и зарубежных лоббистов, готовых использовать существующую политическую структуру в своих интересах за счет национального. Хуже всего, согласно скрупулезному исследованию корпорации RAND (James Thomson, A House Divided, 2010, p. 17) , что «такой глубоко укоренившийся в политической поляризации процесс маловероятно (если вообще возможно) повернуть вспять. <...> Наша страна стоит на пороге долгой политической войны между левыми и правыми».

Перечисленные шесть поводов для беспокойства играют на руку тем, кто и так убежден в неизбежном закате Америки. Они же провоцируют нелестные сравнения с патерналистской опекой «от колыбели до могилы», сложившейся в относительно благополучной Европе. Европейскую модель, занимающую в последние десятилетия более высокий международный статус благодаря совокупной торгово-финансовой мощи Евросоюза, в последние годы многие считают более справедливой в социальном отношении, чем американскую. Однако при ближайшем рассмотрении становится очевидно, что и европейская система не лишена некоторых из вышеупомянутых недостатков американской, чреватых серьёзными последствиями в долгосрочной перспективе. В частности, сперва греческий, а затем и ирландский кризис задолженности 2010 года и их совокупные последствия дали понять, что патернализм и социальная щедрость европейской экономической системы потенциально неустойчивы и могут поставить под угрозу финансовую состоятельность Европы. Руководство Великобритании, придя недавно к тому же выводу, начало принимать жесткие меры по резкому сокращению программ социальной поддержки.

В то же время, как уже упоминалось ранее, несомненно, в Европе уровень социального равенства и мобильности выше, чем в Америке, несмотря на закрепившуюся за Штатами репутацию «земли возможностей». Европейская инфраструктура (особенно экологичный общественный транспорт — например, скоростные поезда) на голову выше ветшающих американских аэропортов, вокзалов, дорог и мостов. Кроме того, население Европы лучше разбирается в географии и международных событиях и потому хуже поддается нагнетанию обстановки (несмотря на существование крайне правых националистических и расистских партий), а значит, и международным манипуляциям.

С другой стороны, бытует мнение, что будущее за Китаем. Однако учитывая его социальную отсталость и политический авторитаризм, конкурировать с Америкой за роль образца, на который будут равняться относительно более благополучные, современные и демократичные страны, он не в состоянии. Однако, если Китай не свернет с начатого пути и избежит крупного экономического или социального краха, он может оказаться главным соперником Америки в борьбе за глобальное политическое влияние и даже в конечном итоге за экономическое и военное могущество. Далекая от эгалитаризма, материалистически мотивированная динамика китайской модернизации уже сейчас представляет привлекательную модель для тех регионов, где недоразвитость, демографическая и этническая напряженность, а в некоторых случаях пагубное колониальное наследие в совокупности приводят к неискоренимой социальной отсталости и бедности. Для этой части человечества противостояние демократии и авторитаризма — вопрос второстепенный. Наиболее вероятную конкуренцию Китаю могла бы составить развивающаяся демократическая Индия, однако учитывая необходимость преодоления ключевых социальных проблем, таких как неграмотность, голод, бедность, ветхость инфраструктуры, Индии до соперничества с Китаем на равных ещё далеко.

Приведённая выше таблица, обобщающая сильные и слабые стороны Соединённых Штатов, позволяет сделать основополагающий вывод относительно способности американского строя выдерживать конкуренцию на мировом уровне: в обозримом будущем (то есть в ближайшие два десятилетия) править балом по-прежнему предстоит Америке. Очевидные недостатки вполне преодолимы, если на полную мощь задействовать следующие шесть сильных сторон — общую экономическую мощь, инновационный потенциал, демографический динамизм, стремительную мобилизацию, географическую базу и привлекательность демократии. Данность, с которой модные нынче рассуждения о развале американского строя стараются не считаться, состоит в том, что упадок Америки далеко не предопределен.

Первым пунктом в списке сильных сторон США идет их общая экономическая мощь. Американская экономика по-прежнему с большим отрывом опережает остальные страны. Только Евросоюзу как экономическому объединению удается слегка вырваться вперед, но при этом западноевропейская модель отличается более высоким уровнем структурной безработицы и более низкими темпами роста. Гораздо существеннее для прогнозов то, что, несмотря на резкий экономический рывок Азии, основная доля в мировом ВВП уже не первое десятилетие принадлежит США (см. Таблицу 2.3) [6] Данные для Европы за 2000 и 2010 гг. охватывают 27 участников Евросоюза, данные за предыдущие годы приводятся для ЕС-15; под Россией в 1970, 1980 и 1990 гг. подразумевается Советский Союз, в 2000 и 2010 гг. — Российская Федерация; в настоящий момент доля Китая в мировом ВВП превышает долю Японии — Служба экономических исследований не успела обновить данные с тех пор, как китайская экономика обогнала японскую в конце 2010 — начале 2011 гг. . 14 триллионов долларов их ВВП за 2010 год составляют свыше 25% общемировых показателей, тогда как на долю их ближайшего соперника Китая приходится чуть более 9% мирового ВВП (6 триллионов долларов). По подсчетам Фонда Карнеги, если в 2010 году ВВП Штатов не дотягивает до ВВП Евросоюза на 1,48 триллиона долларов, то в 2050 году ВВП Штатов будет превышать ВВП Евросоюза на 12,03 триллиона, а в цифрах ВВП на душу населения разрыв между Штатами и Евросоюзом увеличится с 12 723 долларов в 2010 году в пользу Америки до 32 266 долларов в её же пользу в 2050 году.