В Барышников - Вступление Финляндии во вторую мировую войну 1940-1941 гг.

Между тем несколькими днями позднее посещения страны Зейделем в Финляндию прибыл начальник штаба армии «Норвегия» полковник Эрих Бушенхаген и начальник армейской разведки майор Гейндрих Мюллер. Встречали их подчеркнуто радушно. Генерал Хейнрикс, прибыв в отель, где разместились оба представителя вермахта, вручил Бушенхагену сразу две государственные награды — командорский крест и орден «Белой розы». Этим, отмечал позднее Бушенхаген, «я был очень удивлен, так как получил награду до начала своей деятельности в Финляндии». [839] Нюрнбергский процесс над главными военными преступниками. Т. II. С. 622.

Бушенхаген и Мюллер посетили Хельсинки с целью обсудить совместные операции немецких и финских войск в Заполярье, что было осуществлено при «полном единодушии». Затем в сопровождении представителей командования финской армии они совершили продолжительную поездку по Северной Финляндии и вдоль советской границы. Их интересовали районы намечавшегося сосредоточения немецких войск для наступления в Заполярье. Детальное изучение финляндского плацдарма было необходимо для подготовки трех операций: «Голубой песец» (цель — перерезать Мурманскую железную дорогу), «Северный олень» (наступление на Мурманск) и «Чернобурая лиса» (нанесение удара по району Полярное и на Кандалакшском направлении). [840] Там же. Т. 1. М., 1955. С. 358. «В результате этой поездки, — по словам Бушенхагена, — был разработан главным командованием войск, находящихся в Норвегии, оперативный план, который предусматривал совместные операции с финской территории. Этот оперативный план был представлен в ОКБ и был утвержден». [841] Там же. Т. II. С. 623.

Указанные сведения стали известны лишь на Нюрнбергском процессе и долгое время являлись единственным источником, раскрывавшим планы германского командования в Заполярье. Находясь впоследствии в плену в Советском Союзе, Бушенхаген (к тому времени уже генерал, командовавший армейской группой в Румынии) обстоятельно изложил их в письменном заявлении от 26 декабря 1945 г. и затем пояснил некоторые данные на допросе 12 февраля 1946 г. Хотя делалось это по памяти и могли быть допущены отдельные ошибки в деталях, [842] Krosby H. Р . Suomen valinta 1941. Hels., 1967. S. 117–118; Jokipii M. Jatkosodan synty. S. 179–180. все же в целом сама суть изложенного была правильной.

Наряду с Бушенхагеном и Мюллером на север Финляндии направлялись и другие высокопоставленные представители немецких войск, размещавшихся в Норвегии. Уже с января 1941 г. финские пограничные службы не требовали никаких документов для перемещения здесь через границу немецких военнослужащих. [843] Menger M. Deutschland und Finland im zweiten Weltkrieg. S. 95. Германские генералы и старшие офицеры в штатской одежде могли совершать длительные разведывательные поездки по финской Лапландии, уточняя районы будущих мест наступления немецких войск на мурманском и Кандалакшском направлениях. [844] См.: Jokipii M. Jatkosodan synty. S. 213–215.

Только после войны стало известно, насколько тесным было сотрудничество между разведками Германии и Финляндии. У шефа абвера адмирала Вильгельма Канариса и начальника иностранного отдела финского генштаба полковника Ларса Меландера установились особенно тесные личные контакты. По словам военного атташе в Берлине В. Хорна, полковник Л. Меландер «уже многие годы находился в доверительных отношениях с адмиралом Канарисом» и на «ты», что в то время в Германии наблюдалось крайне редко. [845] Ibid. S. 183.

В качестве законспирированного отделения абвера на финской территории действовала так называемая «Военная организация Финляндии», [846] Магер Ю. Генералы абвера дают показания // Новая и новейшая история. 1981. № 6. С. 141. или «Бюро Целлариуса». Через эту службу в Германию поступала исключительно важная разведывательная информация об СССР. «Весной 1941 г. Финляндия знала о дислокации советских войск, — пишет известный финский журналист Юкка Рислакки, — лучше, чем какая-либо другая страна». [847] Rislakki J. Erittäin salainen. S. 170.

В сотрудничестве с германской разведкой Финляндия зашла так далеко, что в марте немецкой агентуре было разрешено использовать телефонную связь страны, а это позволило осуществлять прослушивание ее сети в различных районах. Представителям германской разведки выделили и специальное служебное помещение в подвале Хельсинкского почтамта. [848] Ibid. S. 171. И даже теперь, пишет Хельге Сеппяля, еще не все финские историки «решаются сказать правду» о сотрудничестве с Германией в области разведки. [849] Эхо планеты. 1989. № 47(86). С. 32.

Показательно, что до сих пор в современной финской литературе финляндско-германское военное сотрудничество весной 1941 г. продолжают интерпретировать, как весьма незначительное и не игравшее большой роли. В исторических исследованиях, несмотря ни на что, сохраняется представление, что правительство Финляндии тогда еще не сделало «свой выбор в приближающемся и пугавшем восточном конфликте» и продолжало проявлять колебания, которые «тянулись весной 1941 г. на протяжении трех месяцев». [850] Jokipii M. Jatkosodan synty. S. 176, 239.

Эти утверждения выглядят крайне сомнительно, поскольку все то, что произошло в течение марта-апреля, фактически окончательно позволило сложиться устойчивому военному сотрудничеству двух стран. В Германии северный фланг будущего фронта вторжения на территорию СССР был отнюдь не второстепенным и немецкое командование уделяло ему достаточно большое внимание. Так, при дальнейшем обсуждении плана «Барбаросса» при участии Гитлера четко было указано: «Фюрер в общем и целом с представленной разработкой плана операции согласен. При дальнейшей разработке не упускать из виду главную цель: овладеть Прибалтикой и Ленинградом». [851] 1941 год. Кн. 1. С. 592. Естественно, что эти требования Гитлера германское руководство не могло не учитывать. По имевшимся у Т. Кивимяки сведениям, «позиция Германии окончательно прояснилась» и с точки зрения Финляндии произошел «исключительно выгодный политический поворот». [852] Soikkanen H. Sota-ajan valtioneuvosto // Valtioneuvoston historia. 1917–1966. Hels., 1977. S. 123. К тому же в Берлине видели, что в Финляндии вопрос о готовности участвовать в войне уже никто в руководстве не ставил под сомнение. 30 марта Ф. Гальдер, записал в своем дневнике: «Никаких иллюзий по отношению к союзникам! Финны будут храбро сражаться…» [853] Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 2. С. 429.

Такая уверенность подтверждалась тем, что финское командование четко ориентировало войска на решительное проведение наступательных действий. Так, 1 апреля для уточнения задач военно-морских сил указывалось: «В ходе военных действий предполагается продвижение сухопутных сил вперед». [854] Seppälä H. Suomi hyökkääjänä 1941. S. 95.