Газета Своими Именами (запрещенная Дуэль) - Газета Своими Именами №25 от 21.06.2011

Классическая политэкономия рождалась в борьбе с клерикализмом. Постоянное поминание божьей милости к месту и не к месту, мягко говоря, задолбало экономистов XVIII-XIX веков. И потому они отвернулись от того очевидного факта, что вовсе не труд, а исходная ДАРМОВЩИНА, безвозмездное предоставление воды, воздуха, плодородия почв, даже самого пространства и всех видов материи является ОСНОВНЫМ источником формирования стоимости и получения прибыли в сугубо-убыточном с абсолютной точки зрения деле производства.

Следует заметить, что в результате столь однобокого подхода к ценности вещей на свет появился знаменитый парадокс Смита и Риккардо: парадокс «воды и бриллиантов»: почему столь важная для нашей жизнедеятельности вода ничего или почти ничего не стоит, в то время как не необходимые в быту драгоценные камни стоят бешеные деньги? «Классики явно чего-то недоучли» – отмечает современный критик. ( Михаил Дубов «Адам Смит vs Генри Полсон» // «Экономисты, кризис, ссылки» М., 2008, с. 2 )

Это не просто теоретическая ошибка. Это – творение экономики Франкенштейна, которая, как верно отмечает академик Э. Байков, «имеет онкологическое свойство к размножению и расползанию без ограничений и смысла». Обожествленный труд, как, во-первых, главный, а во-вторых, единственный (!) источник стоимости привел к жуткому явлению экономики бесплодного труда, напрягавшей силы, в сущности, на толчею воды в ступе. Эта концепция была развита Классической школой, и около ста лет после Смита объяснение ценности блага его полезностью отрицалось.

Не лучше и концепция стоимости у маржиналистов. (Независимо друг от друга трое экономистов, англичанин Стенли Джевонс (1835-1882) в «Теории политической экономии» (1871), австриец Карл Менгер (1840-1921) в «Принципах экономики» (1871) и француз Леон Вальрас (1834-1910) в «Элементах политической экономии» (1874) пришли к отрицанию классической концепции ценности.) Маржиналисты впервые связали понятие полезности блага с потреблённым количеством этого блага. Маржиналисты предложили более общую, по сравнению с основанной на издержках производства, теорию ценности, поскольку она распространялась и на невоспроизводимые блага, что и объясняет ее успех.

Это направление можно было противопоставить теории трудовой ценности. Дороговизну вещи придает – Л. Вальрас блестяще выразил это одним словом – «РЕДКОСТЬ». Труд вообще ни при чем, не трудом, а редкостью предложения, точнее, степенью этой редкости, определяется у Вальраса стоимость.

Русских эта теория убивает не хуже трудовой теории стоимости. В 90-х годах выяснилось, что у русских очень мало редкого и что за тазик с болтами в виде иномарки нужно отдавать очень-очень много невосполнимых, но пока далеко не редких в мире нефти и газа. На всех не хватает. Так, миллионов на 15-30 от силы. А остальные русские – лишние…

Одна из основ товарно-денежных отношений, напрямую, однако, не подменяющая сферу денежного оборота. Для того чтобы понять сущность расчетного пространства, давайте рассмотрим его действие в замкнутом, самодостаточном, натуральном хозяйстве.

Натуральный крестьянин торгует… с самим собой! Более того, некоторые вещи он у самого себя купить не может в связи с отсутствием эквивалента обмена. Например, натуральный крестьянин не может уговорить самого себя съесть посевной фонд даже в очень голодную зиму. Если бы крестьянин имел какие-нибудь средства по весне обрести новый посевной фонд (голод - не тетка!), он непременно «продал» бы самому себе семенное зерно. Но РАСЧЕТ крестьянина показывает, что поедание семенного фонда – гарантированная гибель. Этот расчет и есть те, условно говоря, «деньги», которые имеют хождение в натуральном, формально лишенном денежного оборота автономном от внешнего мира хозяйстве.

Расчетное пространство формируется ДО денег и действует СВЕРХ денег. Главные его движущие силы – чувства обязанности и целесообразности. То, что семьи выделяют своим детям или благотворители – бедным, не то чтобы не имеет никакой стоимости, но – ВАЖНЫЙ МОМЕНТ – не нуждается в одобрительной санкции никакого государства. А деньги как раз являются всего лишь одобрительным актом сделки со стороны государства (или иного мощного потенциатора насилия). Если мы что-то отдаем добровольно – с милостью или личным расчетом связанное – мы в акте дела минуем расчеты в государственных деньгах. Тут нам государственное похлопывание по плечу не нужно. Сами приняли решение и запустили стоимостный (имеющий стоимостное выражение) процесс. Это касается не только хрестоматийных примеров семьи, родни, милостыни нищим, дружеских услуг, но и такого явления, как так называемые «бизнес-ангелы» в инновационном процессе.

Расчетная среда – это механизм горизонтального взаимонаправления людей. Государство вторгается в эту среду, вносит вертикальный элемент санкционирования (одобрения) в сделки. Огромное количество расчетных операций не нуждаются в государственном санкционировании и не прибегают к нему, как к арбитру. Что государство вносит на рынок? Не золото (его вносят золотоискатели, которых четвертовали, если осмеливались сами тайно чеканить золотую монету) и уж тем более не бумагу.

Государство вносит на рынок самый универсальный, самый общеприменимый, способный быть эквивалентом любому другому товару продукт: свою монополию на насилие. Неважно, из чего государство делает деньги, потому что гораздо важнее государственная МОНОПОЛИЯ на изготовление денег.

Если процесс изготовления и оборота денег находится в руках врага (в нашем случае – ФРС США, частноакционерного общества, и её филиала – независимого от всех выборных народом властей РФ Центробанка РФ), то стоимость национального товара будет убывать, а рентабельность – сокращаться.

Почему? Да потому что и стоимость, и рентабельность – отнюдь не панацея экономики, не константа жизни и не первичное по природе своей явление. В отличие от либеральных всхлипов, скажем твердо: в нерентабельности нет ничего фатального, а стоимость предмета не определяется только трудозатратами или только редкостью (сложностью добычи) предмета.

Россия нерентабельна – говорит Паршев. Это полуправда, которая хуже лжи. Да, Россия нерентабельна. И весь мир нерентабелен. Если бы Творец имел рыночное мышление, то он давно бы уже ликвидировал человечество как свой самый убыточный проект. Исключенный политэкономией из расчетов Бог (для атеистов – Природа) как раз и осуществляет львиную долю платежей в расчетном пространстве. Вы оплачиваете глоток воздуха? Во сколько оценить находящуюся в реках массу пресной воды? Сколько стоит кубометр чернозема, формировавшийся 20-11 тыс. лет?! Живородящая сила земли? Генная сборка организмов? Сколько стоит формирование зародыша в утробе матери? Сколько стоит масса биоса, которая неизменна со времен динозавров и осуществляет свой кругооборот от вида к виду? Сколько мы платим за колоссальные поставки энергии Солнца? Или хотя бы за ночное лунное освещение, которое, конечно, дешевле солнечной АЭС?