Николай Барышников - Блокада Ленинграда и Финляндия. 1941-1944

«Теперь можно только поражаться прозорливости Ленина, — справедливо писал известный историк В. В. Похлебкин, — отстаивавшего ту точку зрения, что советско-финляндская граница на Карельском перешейке должна отстоять как минимум на 50–60 км к западу от Петрограда… Мы еще не раз, обращаясь к событиям 30-х и 40-х гг., вспомним мудрость и дальновидность этой позиции Ленина». [8] Похлебкин В. В. СССР — Финляндия. 260 лет отношений. 1713–1973. М., 1975.

Безусловно, раскрытие в историческом плане вопроса безопасности Ленинграда требовало соответствующего исследовательского подхода. В указанном направлении серьезным шагом вперед стала публикация новых работ историков о советско-финляндских отношениях в 1930-е гг. и в ходе так называемой «зимней войны» 1939–1940 гг. [9] Барышников В. Н. От прохладного мира к зимней войне: Восточная политика Финляндии в 1930-е годы. СПб., 1997; Зимняя война 1939–1940. Кн. первая. Политическая история. М., 1999; Yksin suurvaltaa vastassa. Talvisodan poliittinen historia. Jyväskylä, 1997. При этом проявилось стремление к творческому сотрудничеству историков обеих стран. В конце 90-х годов появилась их совместная работа о политической истории войны 1939–1940 гг. на финском и русском языках. В этой связи известный в Финляндии ученый академик Эйно Ютиккала писал, что «совместный финляндско-российский труд… является выдающимся по своему содержанию произведением и поэтому имеет поучительное в исторической области значение в смысле обоюдной разработки его финнами и русскими». [10] Jutikkala E. Verivihollisuudesta yhteisymmärrykseen // Kanava, 1998, N 1, s.43.

Вместе с тем, давно уже наступило время для обстоятельного и углубленного изучения событий, которые раскрывали бы отношение Финляндии к проблеме безопасности Ленинграда в период Второй мировой войны, сосредоточив внимание на вопросах, не получивших должного освещения и содержащих различное истолкование событий.

На VIII советско-финляндском симпозиуме историков в октябре 1981 г. в Петрозаводске, рассматривавшем впервые события Второй мировой войны (проблему выхода Финляндии из нее), важную мысль высказал профессор Туомо Полвинен. В своем приветственном слове к его участникам он сказал, что необходимо «объективно и логично показывать, на чем основывались противоречия прошлого и почему разные стороны поступали так, а не иначе». Он подчеркнул, что во время подобных встреч историки обоих государств взаимно обогащают друг друга. «Таким образом, — заключил он, — мы не только служим своей науке, но одновременно укрепляем те основы дружбы и взаимопонимания, на которых строятся отношения между нашими народами». [11] Труды VIII советско-финляндского симпозиума историков. Петрозаводск, 21–23 октября 1981 г. Л., 1985, с. 10.

Практика почти двух десятилетий, прошедших после этого симпозиума в развитии творческого сотрудничества историков обеих стран, полностью подтвердила справедливость сказанного. Открытое, принципиальное рассмотрение самых острых проблем в истории развития отношений между нашими государствами способствует достижению объективного изложения исторического прошлого.

Стремление разобраться в рассматриваемой проблеме на основе достоверных источников заметно возросло. Это видно, в частности, как в ходе дискуссий на научных конференциях, проводившихся в Петербурге, с финскими коллегами обсуждались важнейшие вопросы истории битвы за Ленинград и блокады города в 1941–1944 гг.

К тому же, в Финляндии еще в конце 60-х годов появилась книга известного военного историка Хельге Сеппяля «Битва за Ленинград и Финляндия». [12] Seppälä Н. Taistelu Leningradista ja Suomi. Porvoo-Hels., 1969. Не останавливаясь на уже достигнутом в этой интересной работе, он пошел дальше при истолковании проблемы участия страны во Второй мировой войне. Появился ряд других его книг, относящихся к этой теме. Одна из них была названа совершенно необычно для финской историографии: «Финляндия как агрессор 1941 г.». Касаясь позиции реализации германского плана захвата Ленинграда, автор констатировал: «Приказ главнокомандующего и последовавшие затем действия означали, что финны включились в совместное с немцами наступление на Ленинград и принимали участие в окружении и осаде города». [13] Seppälä Н. Suomi hyökkääjänä 1941. Porvoo-Hels.-Juva, 1984, s. 107–108. X. Сеппяля был далеко не единственный, кто стремился объективно оценить действия финских войск в ходе битвы за Ленинград. Еще задолго до него другой видный в Финляндии военный историк Вольф Халсти во втором томе своей трилогии «Война Финляндии. 1939–1945 гг.» писал о желании Финляндии в момент летнего наступления 1941 г. приступить к ликвидации Ленинграда. [14] Halsti W. Suomen sota 1939–1945. Hels, 1956, s. 72.

Нельзя не упомянуть вместе с тем и историко-публицистическое повествование известного в Финляндии автора и общественного деятеля Пааво Ринтала, где он посчитал необходимым высказаться довольно прямолинейно: «Немецко-финская блокада душила город целых 900 дней». [15] Рингала П. Ленинградская симфония судьбы. Рассказ о городе и о жителях города, осажденного в 1941–1943 годах немецкими и финскимивойсками (пер. с фин.: Терпу Викпрем) // Север, 1970, № 1, с. 79. Писатель ярко отображает в этой книге героику и трагедию жизни блокадного города. Говоря же о своих детских представлениях, он признавался: «Я думал… что немцы вместе с финнами захватят Ленинград, и все будет хорошо, и мы будем победителями». [16] Там же, с. 84.

Перевод книги появился на русском языке уже в начале 70-х гг., но его мало кто знает из российских читателей, о чем свидетельствовало обсуждение творчества П. Ринтала в Институте Финляндии в Санкт-Петербурге в конце 90-х годов.

Ссылки на указанные выше издания сделаны, исходя из того, что изложение в них имеет самое прямое отношение к содержанию книги. Историография же в широком плане относительно участия Финляндии в войне против Советского Союза в 1941–1944 гг. излагается в другой работе. [17] Последовательный историографический авторский анализ работ финских историков об участии Финляндии в войне в 1941–1944 гг. содержится в книге: «Правда и вымысел о войне. Проблемы историографии Великой Отечественной войны 1941–1945». СПб-Пушкин, 1997, с. 40–50.

Что касается моих собственных суждений о развивавшихся событиях в 1941–1944 гг. в связи с позицией и действиями Финляндии во время блокады Ленинграда, то они основываются на двусторонних источниках — финских и российских, преимущественно документальных. Особое внимание обращается на те события и явления, где у историков существуют расхождения и различный подход в их истолковании. При всем этом происходившее рассматривается главным образом под углом зрения сосредоточения внимания на принципиально важном, требующем весомых доказательств и обоснованных заключений. Поисковая, исследовательская направленность предлагаемой читателю работы предусматривает дальнейший обмен мнениями по затрагиваемым проблемам.