Тимоти Снайдер - Дорога к несвободе. Россия, Европа, Америка [litres]

Без сомнения, российское государство некоторое время может существовать благодаря дозированному применению военной силы за границей и организации кризиса внутри страны. Саму тревогу, порождаемую отсутствием механизма преемственности, можно экспортировать за рубеж, культивируя настоящую враждебность – и так перезапустить процесс. В 2013 году Россия приступила к уговорам или запугиванию своих европейских соседей, чтобы те отказались от собственных институтов и истории. Если Россия не может стать Западом, пусть Запад станет Россией. Если можно воспользоваться недостатками американской демократии, чтобы президентом США стал зависимый от россиян человек, то Путин может доказать, что мир вне России ничуть не лучше самой России. Если бы при жизни Путина распались США или Европейский Союз, он смог бы поддерживать иллюзию вечности.

Государство, имеющее механизм передачи власти, существует во времени. Государство, ведущее дела с зарубежными странами, существует в пространстве. Главным вопросом для европейцев XX века был следующий: а что после империи? Как обломкам империй – после утраты европейскими державами всякого контроля над обширными территориями – сохраниться в виде независимых государств? С 1950-х до 2000-х годов ответ на этот вопрос казался очевидным: выход в образовании, совершенствовании и расширении Европейского Союза, то есть в интеграции. Европейские империи спровоцировали первую волну глобализации, приведшей к Первой мировой войне, Великой депрессии, Второй мировой войне и Холокосту. Европейская интеграция вызвала вторую волну глобализации, последствия которой беды, по крайней мере в Европе, не предвещают.

Европейская интеграция началась довольно давно, и европейцы могут принимать ее как должное и не помнить влияние иных политических моделей. Однако у истории нет конца и всегда появляются альтернативы. В 2013 году Российская Федерация предложила взамен интеграции “евразийскую” альтернативу: империя для России, национальное государство (государство-нация) – для всех остальных. Но есть затруднение: национальные государства в Европе оказались несостоятельными. В истории великих держав Европы империализм плавно, без этапа строительства национальных государств, перешел в интеграцию. Ведущие европейские страны никогда не представляли собой национальные государства. До Второй мировой войны они были империями с обладающими неравными правами гражданами и подданными. После 1945 года бывшие метрополии участвовали в интеграции и делились суверенитетом. Восточноевропейские национальные государства, образованные в этом качестве, пали в 1930–1940-х годах. В 2013 году имелись все основания считать, что в отсутствие надгосударственной системы европейские государства также погибнут. Вслед за распадом Европейского Союза с большой вероятностью распались бы и государства Европы.

Кажется, российские лидеры это понимали. В отличие от своих европейских партнеров, они открыто рассуждали о событиях 1930-х годов. “Евразийский проект” России коренится именно в том, третьем десятилетии XX века, когда национальные государства Европы погрузились в хаос. Евразийский проект стал в России возможен, когда ее лидеры лишили народ возможности интеграции. Кремль реабилитировал фашистских идеологов прошлого и выдвинул современных российских идеологов, возрождающих фашизм. Виднейшие евразийцы 2010-х годов – Александр Дугин, Александр Проханов и Сергей Глазьев – воскресили нацистские идеи или адаптировали их для отечественного оборота.

Иван Ильин, считавший, что империи – не реликт и что за ними будущее, шел в ногу со временем. В 1930-х годах главным вопросом казался следующий: кто построит эти новые империи: ультраправые или ультралевые?

Первая мировая война привела к распаду старых сухопутных империй Европы: Российской, Австро-Венгерской, Германской и Османской. На их месте начались опыты по строительству национальных государств. Франция пыталась оказывать этим новым образованиям поддержку, но в период Великой депрессии она уступила фашистской Италии и нацистской Германии влияние в Центральной и Восточной Европе. Когда польский воевода или румынский фашист заявляли, что эпоха либеральной демократии подошла к концу, они выражали общеевропейское убеждение.

Европа (ок. 1930 г.)

Это мнение было широко распространено и по другую сторону Атлантики. В 1930-х годах Соединенные Штаты были империей – в том смысле, что множество ее подданных – индейцы и негры – не обладали полными гражданскими правами. Не было до конца ясно, станут ли США демократическим государством. (Многие видные американцы считали, что нет.) Американский дипломат Джордж Кеннан, позднее ставший выдающимся стратегом, предположил в 1938 году, что США следует “идти путем, ведущим к конституционному переходу к авторитарному государству”. Заявляя, что “Америка прежде всего”, знаменитый летчик Чарльз Линдберг призывал отнестись к нацистам с пониманием.

Начавшаяся Вторая мировая война показала европейцам, что выбирать приходится между фашизмом и коммунизмом, между империями ультраправых или ультралевых. Война началась, когда сошлись две крайности. Заключенный в августе 1939 года наступательный советско-германский союз, проглатывавший целые государства, быстро подорвал европейскую систему. Немцы к тому времени уже уничтожили Австрию и Чехословакию. Вермахт и РККА совместно захватили и расчленили Польшу. Затем СССР силой присоединил Литву, Латвию и Эстонию. Немцы при экономической поддержке Советов в 1940 году оккупировали Францию.

Второй этап войны начался в июне 1941 года, когда Гитлер предал Сталина. Германия напала на СССР. Теперь крайности разошлись. Берлин преследовал, по сути, империалистические цели. Захват плодородных земель советской Украины, по мысли Гитлера, сделал бы Германию самообеспеченной страной и великой державой. Союзниками или врагами казались лишь ультраправые и ультралевые. Даже сопротивлением нацистскому режиму, как правило, руководили коммунисты.

Поражение Германии в 1945 году дискредитировало фашизм – или потому, что европейцы стали считать его моральной катастрофой, или потому, что фашизм потерпел крах. После того, как РККА изгнала вермахт из Восточной Европы, советская власть снова установилась в Эстонии, Латвии и Литве, а в Румынии, Польше и Венгрии (где всего несколькими годами ранее правый авторитаризм казался неизбежным) власть взяли коммунисты. К 1950 году почти во всех сложившихся после Первой мировой войны национальных государствах были установлены коммунистические режимы. Как и после Первой мировой войны, национальное государство в Европе оказалось несостоятельным.