Максим Калашников - Крылья над Преисподней. Россия и Мегакризис XXI века

Дальше начинается область степного чернозема. Во времена Докучаева это — каштановые почвы знойных типчаковых степей.

Еще южнее — пояс бурых солонцеватых почв.

А вообще чернозем попадается от Якутска до Индии. Академик Вильямс дополнил Докучаева: на востоке и юго-востоке — тучные глинистые черноземы лугов с раскиданными по ним березовыми «колками» — знаменитая «березовая степь». Например, знаменитая Барабинская степь на юго-западе Сибири, на водоразделе между Обью и Иртышом.

Это — наше огромное национальное богатство. «В черноземах — идеальная комковатая структура. Между комочками глубоко проникает в почву вода; сколько ее ни выпадает, всю поглотит чернозем. Комочки впитывают ее капиллярным, волосным путем, когда она просачивается мимо них по свободным промежуткам. И где-то в глубине она питает грунтовые воды — никогда не упадет сильно уровень и в реках. Все, что нужно растению, все дает черноземная почва; нет плодороднее ее…» [10] Сафонов В., Указ. соч., с. 181.

В жарком климате «парниковой Земли» мы в силах сохранить свои черноземы, правильно оросив их с помощью воды из сибирских рек и новейших технологий ирригации. Как в Израиле. Крым снова напоит вода из Днепра. Мы избежим засоления почв. Созданное Вильямсом учение о травопольном обороте (перелоге под парами и травами) предотвратит истощение и деградацию черноземов. Лесозащитные полосы для полей, насаждение сплошного леса на бугристых песках и вообще везде, где нет пашни, борьба с оврагами, не распашка крутых склонов, а насаждение там кустарников, лесков и садов — вот что начинали делать при Сталине. На реках — устранить мели и перекаты, построить систему дамб и водохранилищ, что предотвращают наводнения. Пески покрыть зелеными насаждениями. Создавать правильное соотношение между площадями пашни, лугов, леса и воды. В степях создать систему прудов, которые заодно станут и рыбными хозяйствами. И, конечно, правильно обрабатывать почву. Тогда мы и в условиях глобального потепления сохраним наши главные родящие земли, избежим голода.

А что же севернее? В ходе глобального потепления и там откроются новые возможности. И здесь нам стоит вспомнить труды советского агронома и биолога-селекционера Иоганна Эйхфельда (1893–1989) Именно он с 1920 года осуществил смелый опыт — создания сельского хозяйства на Кольском полуострове, близ Хибин. Благо именно там обнаружились запасы превосходных удобрений — апатитов.

Эйхфельд стал создавать почвы на Русском Севере. Он доказывал: солнца летом, при полярном дне, достаточно, надо лишь породить плодородный слой. Он стал делать это с помощью навоза там, где вечная мерзлота начиналась на глубине уже метра, а то и 80 сантиметров. И почва стала возникать из липко-черной «пасты». В подзолистые, песчаные и супесчаные земли добавлялись органические удобрения, в бедные железисто-песчаные — компосты. В 1932 году в СССР цепь опытных станций арктического земледелия протянулась от Мурманска до Камчатки. Именно Йоганн Гансович впервые стал выращивать в Заполярье картофель, овсы и ячмени, даже пшеницу. Потом — горох, салат, укроп и петрушку. Потом — брюкву, репу, редьку, свеклу, лук, кольраби. Ему удавалось собирать тогда по 300 центнеров картофеля и капусты с гектара.

Именно тут Эйхфельд наткнулся на удивительные эффекты, сделавшие его сторонником академика Трофима Лысенко. Например, брюква и редька, обычно цветущие на втором году, в Хибинах зацвели в первое же лето. Ячмень «взрывался», как писал сам Эйхфельд. Чем более южные культуры он тут сажал или сеял — тем они лучше давали урожаи. А лучше всего чувствовали себя тут культуры из горных районов. В СССР стало развиваться приполярное сельское хозяйство: уже в 1939 году на душу населения Крайнего Севера произвели 74 килограммов картошки, 23 килограмма овощей, 59 килограммов зерна.

Если это удавалось тогда, на простых технологиях той поры, то какие возможности откроются нам на Русском Севере в эпоху глобального потепления? Особенно если скрестить традиции русских селекционеров и современной генной инженерии? Болота уже Эйхфельд научился превращать в плодородные угодья. А основоположник русской селекции и гибридизации Иван Мичурин (1855–1935) добивался продвижения на север теплолюбивых культур, когда молекулярной генетики еще и в помине-то не было.

Напомним достижения Мичурина. Скрещивая дикие и жизнеспособные породы с южными сортами, он смог выращивать абрикосы в 700 километрах севернее Ростова-на-Дону. Потом — в 1100 километрах… Мичурин успешно гибридизировал южный миндаль с уссурийским (за свою жизнь Мичурин вывел почти 350 сортов разных растений). Он смог «осеверить» груши и виноград. Вы представляете, чего можно добиться русским в мире глобального потепления на нашем Севере, совмещая мичуринство и генную инженерию? Пояс заселенности продвинется и к Полярному кругу, и за него зайдет. Мы знаем, что в далеком прошлом и Антарктида была покрыта лесами. Пускай и в крайне облегченном варианте — но нечто подобное возможно и на нашем Севере. Люди и здесь смогут осушить образовавшиеся болота, вести хозяйство и жить, перемещаясь между футурополисами в основном по воздуху. И воздушными же судами (гибридными ЛА) возя грузы. В условиях полярного дня мы получим отличные урожаи. А в пору полярных ночей обитатели сих мест могут и на юг отправляться. Хоть на Мальдивы. Был бы у нас хороший воздушный флот! Может, мы еще освоим строительство плавучих городов — чтобы проводить время в теплых морях. Но это отдельная тема…

По разумению Максима Калашникова, легкой жизни не будет. Но испытания — все-таки не смерть. Предки оставили нам неплохие земли. Будто что-то знали, о чем-то догадывались, когда при царях московских шли через Сибирь, а при Сталине — одержимо штурмовали Арктику.

Глобальная ломка климата, голод, войны, жажда, экономические кризисы и этнические чистки, моровые поветрия и психопандемии сметут прежние границы государств. Сметут мусор «национальных государств» — и приведут к новой эре империй. Выстроить свою империю-ковчег, осуществив русские преимущества — вот наша задача…

Стоит ли бояться того, что сотни миллионов обитателей юга Евразии устремятся на Русь, в ее Сибирь, уходя от жажды и голода? Ведь на их пути — расширяющийся пустынный пояс…

По глубокому убеждению Максима Калашникова, песчаное море, переходящее в растрескавшиеся «плитки» такыров и засушливые полупустыни, хранит русских от массового нашествия гостей с Юга. Песчаный «океан», что, соединяясь с Сахарой, покрывает и Синай, и большую часть Ближнего Востока, переходя через пустыню Ирана в барханы Черных и Красных песков (Каракумы и Кызылкумы), в пустыни Афганистана, а от них — к бескрайним просторам Великой Гоби, волей-неволей отсекает наши земли от перенаселенного азиатского ада…