Олег Назаров - МЮНХЕН-1938: Падение в бездну Второй мировой

«Было ясно, — по словам Бенеша, — что лорд Ренсимен, вероятно, вообще даже не осознал, что направляет предателя и слугу Генлейна к его господину, Гитлеру, чтобы они оба перед широкой общественностью “легально” согласовали окончательные планы как раз к прекращению всех переговоров в Праге» [78] Ibid. S. 194–195. . Генлейн отправился к Гитлеру и провел в Берхтесгадене 1 и 2 сентября. В беседах принимала участие вся нацистская верхушка. Хотя в официальном коммюнике об этом визите кроме общих фраз ничего сказано не было, дальнейшие события показали, что именно тогда обсуждался план дальнейших действий генлей- новцев, конечно, не имевший ничего общего с одобрением ведущихся в Праге переговоров и согласием с их продолжением.

Англия и Франция продолжали оказывать нажим на Прагу, торопя ее в заключении соглашения с судетскими немцами. Ньютон настаивал на том, что оно должно быть достигнуто до открытия Нюрнбергского съезда нацистов 6 сентября. Если это будет необходимо, по его словам, чехословацкое правительство должно принять и карловарские требования генлейновцев. Ньютон обратил внимание Бенеша на то, что в случае войны Чехословакия оказалась бы «в достойной сожаления ситуации»: чехословацкие земли стали бы полем боя, были бы разорены военными действиями, прошли бы, скорее всего, через гражданскую войну. И, по словам Бенеша, Ньютон «присоединил к этому еще и предупреждение британского правительства: дескать, более чем сомнительно, что и в случае победоносного окончания войны можно было бы восстановить Чехословацкую республику в тех границах, которые она сейчас имеет» [79] Ibid. S. 201–202. .

Бенеш сам разработал т. н. четвертый план достижения соглашения с судетскими немцами. Он означал, по сути, почти полное принятие восьми пунктов Карловарской программы Генлейна. Как считал Бенеш, «в этой борьбе против нацистского тоталитаризма и в защиту чехословацкой демократии я подчинился чрезвычайному и несправедливому нажиму британского и французского демократических правительств, которые, преследуя цель сохранить мир, принуждают нас под предлогом [осуществления принципа] национальной справедливости к уступкам, в действительности нацеленным на уничтожение нашей государственной и национальной мощи под ударами нацистского тоталитаризма» [80] Ibid. S. 210–211. .

В информации о своей миссии, которую Ренсимен представил Чемберлену и направил также Бенешу, лорд высоко оценивал четвертый план и отмечал, что он содержал все существенное из Карловарских требований Генлейна. По мнению Ренсимена, если бы немедленно были начаты переговоры на основе этого плана, можно было бы достичь взаимопонимания и договоренности. Но именно эта перспектива успешных переговоров и являлась причиной того, что он был отвергнут радикальной частью Судето–немецкой партии [81] Ibid. S. 214. . В возможности реализации плана сомневались и западные «умиротворители». Министр иностранных дел Франции Жорж Бонне полагал, в частности, что эти далеко идущие уступки судетским немцам были сделаны поздно, когда ситуация в Европе сильно изменилась. Бенеш назвал это «типичной аргументацией Бонне и умиротворителей». По мнению президента, речь на самом деле шла «о гангстерской технике вызвать и насильственными способами решить конфликт, план выхода из которого был уже давно подготовлен в Берлине, невзирая на то, что делалось бы в Праге или в Париже. Бонне же нужно было найти «алиби» для себя и возложить вину на нашу сторону, поскольку решение, что Франция из–за Чехословакии не пойдет на войну, было принято им так же давно, как решение Гитлера попытаться уничтожить Чехословакию» [82] Ibid. S. 216. .

Радикалы из Судето–немецкой партии настояли на том, чтобы переговоры с Прагой продолжились только после речи Гитлера в Нюрнберге 12 сентября. Было принято решение о поездке Генлейна в Нюрнберг для обсуждения с Гитлером «четвертого плана» и получения указаний от него. Чехословацкая общественность негативно воспринимала далеко идущие уступки в отношении судетских немцев. В стране был собран миллион подписей под обращением к правительству не уступать немецкому нажиму и угрозам. 10 сентября Бенеш обратился по радио к населению и призвал его к спокойствию. «Я твердо верю в наше государство, в его здравость, в его силу, в его способность к сопротивлению, в его прекрасную армию, в необоримость духа и преданность всего его народа, — говорил он, — будьте все тверды и верьте, что мы переживем это время, сохраним спокойствие и веру в себя, в свое государство и в его здоровое развитие» [83] Ibid. S. 484–491. .

В ночь с 12 на 13 сентября во многих пограничных районах на севере и северо–западе Чехии и на севере Моравии генлейновцы организовали массовые античехословацкие выступления. Вооруженные формирования Судето–немецкой партии начали занимать полицейские участки, финансовые и таможенные учреждения. В некоторых местах жители стали выворачивать пограничные столбы. Началась паника, бегство чешских семей из некоторых мест Пограничья, а также немецких семей в Германию. Демонстрации вскоре начали обретать характер восстания, появились убитые и раненые. Правительство ответило объявлением военного положения сначала в районе Хеба (Эгера), а потом еще в восьми районах Пограничья. Власти призвали население соблюдать спокойствие, вернуться на рабочие места и запретили проведение во всей республике политических митингов, собраний и демонстраций. В Пограничье были предприняты меры по укреплению обороноспособности страны. После направления в мятежные районы войск и жандармерии (40 тысяч) порядок был восстановлен, Судето–немецкая партия была распущена. Генлейн 14 сентября бежал в Баварию, откуда по радио, констатируя невозможность сосуществования судетских немцев с чехами, потребовал присоединения территорий, на которых проживало более половины немецкого населения, к Германии. «Мы хотим жить как свободные мужчины и женщины. Мы снова хотим иметь мир и работу на нашей родине. Мы хотим домой, в рейх» [84] Československá zahraniční politika v roce 1938. Sv. 2. S. 290 (прим. 2). , — заявил Генлейн. На немецкой стороне границы начались военные маневры.

Политика «умиротворения» агрессора в Англии и Франции набирала обороты. Во Франции развернулась кампания против помощи ЧСР в случае нападения на нее Германии. Министр иностранных дел Жорж Бонне, по сообщению Масарика, заявил, что следует сохранить мир ценой Чехословакии и что «Франция не готова и не хочет за нас воевать» [85] Ibid. S. 275. . Англия выступила с предложением об отказе Чехословакии от части территории в пользу Германии, обещая в этом случае ЧСР гарантии со стороны западных держав. Возник план прямых переговоров Невилла Чемберлена с Гитлером, который выразил согласие принять главу британского правительства 15 сентября. «Отлет Чемберлена, — сообщал Масарик в Прагу, — был абсолютно тайным. Я очень опасаюсь, что старческие амбиции Чемберлена быть миротворцем Европы толкнут его к успеху любой ценой, возможно и за наш счет». В следующей телеграмме значилось: «В правительственных кругах распространено мнение, что Франция готова к любым уступкам, чтобы не воевать за нас. Готовится возможность свалить вину на нас и предлог отступиться от нас» [86] Ibid. S. 278, 283. . «Поездка Чемберлена была встречена с необычными симпатиями французским народом, который видит в ней, с одной стороны, стремление сохранить мир, с другой, помочь Чехословакии избежать нападения», — говорилось в телеграмме чехословацкого посланника в Париже Штефана Осуского в МИД ЧСР 15 сентября [87] Ibid. S. 281. .