Антон Тарабриков - ШИЛО_В

Вообще, надо сказать, что основополагающим принципом действий в новом статусе был подход – инициируем много популярных мер для народа и частного бизнеса, скорее всего не пройдет, но если пройдет, будет польза. Тем самым у нас, как и положено, был программа минимум – по существенному торможению «законодательного конвейера» верхов; программа оптимум – создание равных законодательных и правовых условий для граждан и государства; программа максимум – законодательно подчинить государство нуждам граждан. И даже реализация программы минимум позволила бы существенно продвинуть, улучшить и систематизировать законодательно-правовое поле нашей страны. Кстати, на это и была направлена наша вторая инициатива, точнее законодательное требование – провести полномасштабную ревизию и инвентаризацию всех законодательных актов государства. Да, мы прекрасно понимали, что «наказанием» за эту инициативу для нас будет ее реализация нашими же силами. Мы даже угадали формулировку, с которой она нам вернулась: «Инвентаризируйте… Кто вам мешает?» Понятно, что остальные «законодатели» рассчитывали на то, что мы в этой инвентаризации закопаемся, и наконец перестанем мешаться, но мы были к этому давно готовы, все по той же причине, в ходе всей нашей предыдущей деятельности мы все отмечали и фиксировали, в том числе и бесконечные законодательные несоответствия и излишки, вплоть до того, что мы разработали автоматизированный алгоритм по их выявлению. Его мы запустили для реализации этой инициативы. Кстати, знаете сколько было выявлено перекосов и ненужных норм? Более пяти миллионов! А выявили мы из всего лишь за четыре месяца работы одного из главных центров моделирования, принадлежащих научному сообществу. И удалось нам это потому, что мы знали где, что и как искать. Мы также прекрасно осознавали, что результат, полученный за такое короткое время по такой масштабной работе, назовут фикцией, поэтому мы отложили его публикацию где-то на год. Понятно, что его и так назвали фикцией, это вообще одна из основных риторический линий верхов и их прислужников, но отложив рассмотрение этого вопроса на год, мы хотя бы имели возможность сослаться на формальную основательность нашей работы.

Матвей, мне кажется ты начинаешь уходить в какие-то процедурные дебри, за которыми можно легко потерять суть. Кстати, на счет потери сути, на первом этапе и мы ее чуть не потеряли. Дело в том, что первоначальное количество действий, которое нам требовалось совершить было таково, что мы просто-напросто стали действовать в автоматическом, бездумном режиме. Да еще и все действия были в высшей степени механические. За всем этим мы не заметили, как угодили в поток законодательной рутины – инициирования ради инициирования. К счастью, Авдей Наумович вовремя и быстро вернул нас на содержательный путь, причем сделал он это в весьма запоминающийся манере: «Народ, вы, никак, устали сильно? Вы что творите? Мне теперь и к вам начать применять методы, которые я использую в отношении аппаратчиков и чинуш? То, что инициируете вы уже не отличить о того, что пытается протащить эта «гвардия блюстителей бреда». Никогда не стояла задача количество в ущерб содержанию, так-что притормаживайте и разрабатывайте все тщательнее и точнее. А в то, что уже проиницировали вносите соответствующие поправки и дополнения. И не устраивайте гонки в генерировании чуши, в этом у вас нет шансов против закоренелых аппаратчиков. Здесь гораздо важнее очередность принятия решений, а она зависит от проработанности этих самых решений, вот и действуйте в соответствии с этим.» Да, это был качественный втык от Наумовича, после которого мы в корне пересмотрели все текущие методы реализации наших планов, и уже больше никогда не гнались за тем, чтобы перегрузить главный процессинговый центр законодательства.

Да разъяснение получилось довольно прозрачным. А меня еще очень интересует вопрос, почему не один из вас не стал одним из руководителей законодательной деятельности? Ведь вы же были лидерами победившего «ДВиК».

За-то мы, за счет этого, стали полноценными участниками генерального госсовета. Это было куда важнее, в виду отсутствия в нем Авдея Наумовича, по понятным причинам. Отвечая же на Ваш вопрос, могу сказать, что для того было несколько существенных причин. Первая, и очевидная, была в том, что верхи просто-напросто не хотели видеть нас в руководстве чего бы то ни было, не говоря уже о парламентах и иных представительных органах. Об этом они нам неоднократно и прямо заявляли, причем, как положено, с угрозами, ультиматумами, запугиваниями и так далее, все в лучших традициях. Второй причиной было то, что никто из нас не подходил под формальные критерии руководящего звена законодательной власти, которые верхи сами и придумали. Это все, конечно, мелочь несусветная, и при желании все это легко обходилось, причем самими же верхами в пользу их наместников, но все же. Проще говоря, мы себе такого позволить не могли. Ну и не будем забывать про наши соглашения после первого процесса над нами, их никто не отменял, пусть они были и неформальными, давать лишний способ воздействия на нас как-то не хотелось. И потом, мы изначально не планировали занимать какие-либо парламентские должности, это просто не имело смысла. Ну кто такой, скажем, любой руководитель любого парламента? Обычный аппаратчик, по сути, ни чем не отличающийся от министра или руководителя секции госсовета. А нам, после работы в правительстве даже смотреть в ту сторону было тошно. А вообще, нам было гораздо удобнее и сподручнее не быть связанными никакими дополнительным обязательствами. Достаточно было обязательств перед избирателями, научным сообществом и лично Видовым.

Кстати, на счет него, я правильно понимаю, что весь первый этап вашего нахождения в законодательной власти, он занимался исключительно реализацией задачи по привлечению крупного международного инвестиционного капитала?

Да, именно, ведь больше и некому было ее решать. Собственно, вряд ли бы вообще в нашем государстве ее кто-то смог бы решить, кроме Авдея Наумовича. Ведь помимо всех сложностей, связанных с этой задачей, обозначенных ранее, она была еще чрезвычайно опасной. И опасность состояла в том, что надо было иметь дело с самыми нежелательными для верхов средствами – средствами, которые им не подконтрольны. А использование подобных средств, как Вы понимаете, верхи уже расценивают, как преступление против себя. Справедливости ради, надо отметить, что по-своему они правы, но не когда это превращается в паранойю и манию преследования. И с высоты своего опыта взаимодействия с верхами могу сказать, что параноики там все, оно и понятно, иначе они бы не были в верхах. Но опасно, не опасно, задачу нужно было решать, и не только потому, что была договоренность и обязательства перед Видовым, это была действительно полезная необходимость, хотя бы потому, что в нашу экономику таких средств давно не поступало, все только через верхи и подконтрольные им структуры. Опять же, не могу сказать, что это плохо, вполне себе нормальный инструмент обеспечения стабильности и минимизации внешнего воздействия, но не до такой же степени, что альтерированное финансирование и фондирование в разумных объемах невозможно в принципе. К чему приводит тотальное огосударствление финансов мы все прекрасно знаем, и не только на примере нашей страны. Вот и у Шилова изначальная установка состояла в том, чтобы «пробить отверстие в этой стене, чтобы и стена не разрушалась, и приток свежего воздуха был», так он это сам формулировал.