Алексей Кунгуров - Путин и Собянин. Великая битва за Москву

В этой связи у некоторых людей возникает вопрос — а чей человек Собянин? Зачем Путину человек, являющийся лоббистом олигархата, в то время как сам ВВП является типичным представителем бюрократии? Тут надо учитывать, что Путин — не самодержец. Да, это основная фигура на российском политическом олимпе, заведомо сильнее, скажем, трех любых фигур, вместе взятых. Путин может принять решение стереть в лагерную пыль Ходорковского (не будем отрицать, что это было решение политическое, и решение именно Путина), но лишь в том случае, если против этого не возражает элита в целом. А если, скажем, пять или шесть фигур, представляющих нефтяной олигархат, занимают согласованную позицию по какому-либо вопросу, то даже Путин вынужден идти на уступки, ибо против такой силы спорить — кишка тонка. А если еще олигархат получит поддержку из-за рубежа, то идти на конфликт не просто опасно, а смертельно опасно.

Да и сам вопрос о том, насколько сегодня Собянин является лоббистом нефтяных баронов, является открытым. Большинство экспертов склоняются ко мнению, что Сергей Семенович при Путине — фигура не политическая, а чисто техническая. Он является прекрасным исполнителем царской воли, и не более того. Он не принимает решения и даже не влияет на их принятие, а лишь исполняет. Да, его способность проводить в жизнь решения начальства следует оценить высоко. Он не будет спрашивать, как это делать, не станет канючить, что ему не хватает ресурсов, или жаловаться на трудности. Нет, он прет бульдозером и добивается результата любой ценой.

Таким образом, реальная власть в РФ является очень рассредоточенной, и в очень большой степени власть не публична. Схематично структуру власти можно представить так: примерно на 30–40 % внутреннюю политику государства через своих ставленников определяют зарубежные «смотрящие», которым афишировать себя нет нужды. Примерно столько же власти сосредоточено в руках бюрократического аппарата. Остальное у олигархата. Насколько Путин контролирует бюрократический аппарат, настолько он может манипулировать ресурсом в 30–40 %, но это — его потолок. Следует иметь в виду, что олигархат также имеет рычаги влияния на бюрократию, а бюрократия пользуется возможностью воздействовать на олигархическую верхушку. При этом и те, и другие в какой-то степени вынуждены учитывать интересы внешних управляющих, а те не могут игнорировать «хотелки» автохтонных князьков, позволяя им даже те выкрутасы, которые в приличном обществе являются моветоном. Таким образом, государственная политика в любом вопросе — это результирующий вектор усилий различных лоббистских группировок, результат компромисса заинтересованных сторон. Имеют ли власть Госдума, правительство, политические партии? Нет, это лишь инструменты в руках бюрократии, олигархата и «смотрящих», площадки для выработки компромисса.

Поэтому не надо удивляться, что у государства под названием Российская Федерация нет вообще никакой стратегии развития (периодически обновляемые лозунги не в счет), национальной идеи, идеологии и т. д. Ничего этого и быть не может, поскольку РФ — государство временного типа, находящееся в стадии демонтажа. Нынешняя элита получила меткое прозвище «элита утилизации», что подразумевает некую двусмысленность: она должна побыстрее кончить «эту страну», но при этом понимает, что другой страны для паразитирования у нее нет. Элите хочется зафиксировать положение — то есть паразитировать максимально долго. Однако это опасно, поскольку как в живом организме включаются механизмы борьбы с паразитами, так и в обществе нарастает пока еще скрытый протест против паразитирующей элиты. Это как напряжение в земной коре — оно может нарастать десятилетиями, а разрядка происходит внезапно, в течение нескольких секунд землетрясения, которое невозможно предсказать.

Опасность подстерегает и с другой стороны. Если внешние управляющие посчитают, что элита утилизации действует недостаточно эффективно, они могут ее махом разжаловать. Для этого у них есть очень действенный механизм — финансовый. Ведь «утилизированное» представители элиты вывозят к местам своего предполагаемого ПМЖ по завершении утилизационного проекта. В случае если правящая верхушка РФ вдруг сорвется с поводка, есть эффективный политический лом в виде «оранжевой» революции, противостоять которой кремлевский режим не сможет ни морально, ни информационно, ни даже путем применения силы, несмотря на тотальный контроль над основными СМИ и раздутые до бессмысленности штаты карательных органов.

Поэтому положение российских «хозяев жизни» незавидно — им надо и утилизационную задачу выполнить, и не спровоцировать социальный взрыв (проще говоря, революцию) в ходе утилизации, и свое личное будущее как-то обеспечить. В этой ситуации тому же Путину надо чутко держать руку на пульсе, не допуская серьезных конфликтов внутри элиты, ибо это угрожает срывом выполнению главной утилизационной задачи и ставит под сомнение дееспособность элиты в целом. В этом разрезе объясним собянинский карьерный взлет — он важное звено согласования интересов внутри правящего слоя. Путину нужен человек, через которого он может согласовывать интересы с экспортно-сырьевым лобби, а олигархату нужен надежный агент влияния на ведущего политического игрока. Поэтому не столь важно, чей человек Собянин, важно то, какую функцию он выполняет в системе.

Собянин всегда был фанатично предан Путину, по крайней мере, публично это демонстрировал. В 2000 г. он входил в состав инициативной группы по выдвижению Путина в президенты, через год предложил продлить срок президентских полномочий до семи лет. Он был одним из первых губернаторов, вступивших в «Единую Россию» [в 1999 г. Собянин вступил в «Отечество — Вся Россия», тогдашнюю партию власти], входит в высший совет партии. Одним из первых в 2005 г. поставил перед президентом вопрос о доверии и был переназначен на губернаторский пост.

Значит ли это, что Путин может положиться на Собянина? Вовсе нет. В свое время Собянин рьяно воевал за независимость Ханты-Мансийского автономного округа от Тюмени и был фанатично предан губернатору ХМАО Александру Филиппенко, который внес основной вклад в победу Собянина на выборах губернатора Тюменской области. Александр Васильевич рассчитывал, что, посадив в кресло тюменского губернатора «своего» человека, можно не опасаться посягательств на жирный бюджет округа. Но именно Собянин чуть не похоронил финансовую независимость формально входящих в состав Тюменской области автономных округов, во-первых, как один из разработчиков Федерального закона № 95, ограничивающего финансовые возможности автономных округов, являющихся частью сложнопостроенных субъектов Федерации, во-вторых, как глава тюменской администрации, саботирующий подписание с округами договора о разделе финансовых полномочий, что автоматически вводило в действие ФЗ-95. И ведь не подписал бы, да только всех трех губернаторов вызвали на ковер в Кремль и приказали решить дело тихо и полюбовно.