Александр Ильин - Геннадий Зюганов: «Правда» о вожде

А Геннадий Николаевич пошел в гору: депутат, заместитель председателя Госдумы и почти два срока — ее председатель.

Сейчас издает газеты, по-прежнему недолюбливает своих преемников на всех постах.

Именно по его инициативе “полуполитбюро” еще в 1995-м обсуждало вопрос о моем снятии с должности руководителя “Правды”. Интересно, вспомнил ли Зюганов несколько лет спустя, в марте 2003 года,что первым поставил этот вопрос именно Селезнев, к тому времени (я считаю, поспешно) изгнанный не только из Президиума ЦК, но даже и из КПРФ,

Можно даже сказать, что я последовал его призыву оставить пост главного редактора, хотя это не так. К тому времени партия начала стремительно хиреть. Все надежды по инерции возлагались на выборы в Госдуму 2003 года, но всем известно, чем закончилась эта эпопея.

Да и могло ли быть иначе? Разве можно было рассчитывать на успех, выставляя против молодой, хорошо обученной и прикормленной президентской команды измотанные гонкой за мифической целью разношерстные ветеранские войска?

Увы, этого так и не поняли в штабе на Малой Сухаревской. Все шло по инерции.

Вслед за российскими коллегами “пролетела как фанера над Парижем”, то бишь Киевом, партия коммунистов Украины, поставив страну на грань государственного раскола.

Кроме общих слов, мало что можно понять из оценок ситуации в Молдавии, где левые силы несут потери…

Нет, не стал Геннадий Зюганов и лидером патриотов республик СНГ. У него не было и нет полного взаимопонимания с Александром Лукашенко (сам Лукашенко говорил об этом на встрече с правдистами в Минске).

Между тем “Правда” и в мою бытность членом ее редакционного коллектива оставалась, как и прежде, кузницей вождей.

Хорошо, когда это были настоящие вожди, о которых с благодарностью отзывалась вся страна: шахтер Алексей Стаханов, полярник Отто Шмидт и его летучая эскадрилья храбрых летчиков и летчиц, ткачихи Виноградовы, Мария Демченко, Валентина Гаганова… Конечно, вождями никто их не называл; называли вожаками, маяками, правофланговыми… Но за каждым из них стоял прорыв, подвиг — в отличие от официальных вождей, которые частенько, кроме дежурных, озвученных ими речей, не могли набрать к 70-летнему юбилею и двух куцых статеек, с натягом приписываемых престарелому автору.

Зюганов из людей пишущих, но и он в последнее время перешел на коллективные труды, подписываемые одной фамилией…

“Правде” с вождями особенно не везло, каждый чих лидера на его встречах в провинции, с активом должен быть занесен на скрижали истории. Бывает, весь газетный номер от А до Я состоит из его глубоких мыслей, а неразборчивые читатели ворчат: газета скучная, в ней нечего читать…

При этом заметно, как исчезают с ее страниц действительно глубокие и интересные размышления ведущих литераторов, публицистов, других мастеров культуры, да и просто самобытных людей, не обремененных степенями и званиями. А если появляются оригинальные публикации, они вызывают неудовольствие. Отчего сетовать, что газета беднеет талантами. Не все же мыслят одинаково?

Я помню, как долго и деликатно в редакции работали с Юрием Власовым, олимпийским чемпионом по штанге — острым, даже беспощадным мыслителем. Он резко выступил на I съезде народных депутатов против старой системы — что называется, наотмашь. Но, прошло какое-то время, и Юрий Петрович понял, что демократия и на этот раз обратилась в дьявола. Свои размышления Власов опубликовал в газете “Московские куранты”. Статья по духу была совершенно правдинской. Мы обратились к автору сделать для нас вариант. Автор ответил отказом.

И вот он сидит передо мной — этакая глыба, красивый и совершенный человек в очках. Обмениваемся репликами:

— Мы просили Вас писать для “Правды”. Вы отказались.

— Теперь время изменилось.

Острая статья Власова, в основном по частному природоохранному или бюрократическому (как точнее определить?) вопросу, появилась в “Правде”. А потом сотрудничество продолжилось…

Что было бы, если мы понесли его материалы в ЦК?..

Да и вообще такой коллективной привычки в наше время не наблюдалось. Не потому, что мы лучше наших предшественников — время само меняло многие оценки, принципы.

Скажу попутно: во многом согласный со статьей Нины Андреевой, я не могу не согласиться с категоричным “принципов не меняю”. Если человек легко меняет принципы — он пустышка, флюгер. Но бывают обстоятельства, когда и нечто коренное во взглядах нужно менять. Нельзя принципиальность путать с упертостью, становиться невменяемым ортодоксом.

Об этой карикатуре старожилы “Правды” вспоминают до сих пор.

Сюжет рисунка такой: по стадиону идет эстафета, один из бегунов передает эстафетную палочку другому со словами:"Иван Иваныч просил передать".

Ситуация типичная. Служебное рвение порой доходит до абсурда, и в спортивный момент врывается верноподданническое “Иван Иванович просил передать…”

В партийных, общественных кругах все по-другому. Если этот мифический Иван Иваныч снят с вышестоящей должности или, не дай Бог, преставился, прежнее чинопочитание кончается торжественными или траурными проводами. А что просил Иван Иванович передать — на то наплевать и забыть.

Припомните, сколько достойных заповедей оставили нам предшественники. Тут и “Не убий”, “Не пожелай жены ближнего своего”, “Ударили по правой щеке, — подставь левую”… И заветы земных властителей и вождей. Из них лишь один исполняем, — о почитании начальников и беспрекословном им повиновении.

Возьмите первые послереволюционные годы: “Дан приказ ему на запад, ей в другую сторону” и поехали комсомольцы на гражданскую войну… Но это частный случай.

Еще великие князья, цари, императоры любили жестоко карать фаворитов своего папеньки (или маменьки). Ссылали их кто на Ливонскую войну, кто в Сибирь или на Кавказ, а кого и еще дальше: откуда никто не возвращается.

Вот и Геннадий Андреевич Зюганов, когда вручили ему партийный скипетр и державу, первым делом отодвинул в сторону тех, кто ему предшествовал.

Ну, добро бы И.К Полозкова, которого по доброму оценила “Правда” — тот просто растворился в создавшейся политической пустоте, сделался маленьким, хоть и гордым человеком, преданным аппаратчиком, вроде гоголевского Акакия Акакиевича. Правда, о его пожеланиях справить себе новую шинель никто не слыхал, но мало ли у человека мечтаний, кроме добротной шинели. Например, о том, чтобы кто-то выслушивал, — даже пусть не прислушивается! — его советы, воспользовался его практическим опытом. Геннадий Андреевич, как виделось, его вовсе не замечал…