Николай Сергеев - Фашистский культ ненависти

В России начала XX века «Русская монархическая партия» и другие политические правые монархические объединения использовали для осуществления силовых акций боевые отряды, именовавшие себя «чёрными сотнями», по аналогии с нижегородскими низовыми (т.е. «чёрными») сотнями Кузьмы Минина, входящими в состав Земского ополчения в 1611 – 1612 годах.

Эти боевые группы представляли собой разношёрстную публику. В «сотни» входили представители различных сословий, но основу всегда составляли люмпенизированная часть рабочих, мещан и казаков – в составе низовой части, то есть простых исполнителей. В немногочисленное руководство входили, как правило, крупные промышленники, мелкие лавочники, младшие военные чины и полицейские.

Идеологию чёрных сотен составляли: патриотизм, монархизм, русский великодержавный шовинизм и антисемитизм. Русский народ провозглашался исключительным и народом-богоносцем.

По мнению черносотенцев, отождествлявших себя со всем русским народом, остальные национальности и малые народности Российской Империи предназначены быть рабами, принадлежать русскому народу и российскому самодержцу. «Истинно русские патриоты» считали, что цыгане, евреи и ещё целый список «неугодных Богу народов» подлежат изгнанию с территории империи или полному физическому уничтожению.

Важную часть черносотенной идеологии помимо радикального национализма занимали также антимарксизм и антилиберализм, антикапитализм, солидаризм на основе Уваровской триады «православие, самодержавие и народность», традиционализм и этатизм.

Под тоталитарным государством черносотенцы понимали абсолютное, ничем не ограниченное самодержавие. Это, пожалуй, было первым в истории России массовым русским националистическим и антиреволюционным движением, созданным на основе идеи монархического и религиозного солидаризма.

«Чёрные сотни», формально не подчинялись монархическим партиям, влиятельным правым политикам, царскому правительству. Черносотенцы осуществляли регулярные нападения на марксистские организации, профсоюзы, провоцировали еврейские погромы, совершали убийства и грабежи на территории всей Российской Империи.

Царское правительство, формально осуждая черносотенцев, очень вяло реагировало на их бесчинства, фактически покрывая их. Русское дворянство и духовенство, не участвуя в деятельности движения, сочувствовали черносотенному движению и это не скрывали.

Своими врагами черносотенцы называли, прежде всего марксистов и евреев, за ними следовали: представители других народов, кроме русских, атеисты, все иноверцы (включая русских, не исповедовавших каноническое русское православие), интеллигенция, деятели искусств (по мнению черносотенцев, всегда иноземного происхождения, а следовательно, чуждых русскому народу), либеральные учёные, историки и писатели.

В. И. Ленин в ноябре 1922 года одним из первых отметил сильную схожесть итальянских фашистов с черносотенцами. То же самое впоследствии отмечали русские эмигранты в Италии, французские и итальянские журналисты, публицисты и политики.

Похожие по духу и методам организации существовали еще до начала Первой мировой войны по всей Европе и в Азии. Они отметились на политической сцене в Германии, Австрии, Болгарии, Испании, Бельгии, Греции, Османской империи, Японии и др.

О том, что у итальянских фашистов были предшественники, и что это были не только черносотенцы и не только в России, сегодня мало кто задумывается.

В Камбодже, руководители «красных кхмеров» воспитывали в членах своих вооружённых боевых отрядов ненависть к религии и священнослужителям, преподавателям, медикам, вообще ко всем образованным людям. В основе идеологии «красных кхмеров» – традиционализм и «аграрный социализм», маоизм. Режим опирался на неграмотное камбоджийское крестьянство и городских люмпенов.

После прихода к власти в Камбодже, всех жителей городов «красные кхмеры» насильно переселили в сельскую местность. Бывшие горожане обязаны были работать в созданных сельскохозяйственных коммунах по 20 часов в день.

В стране были ликвидированы все государственные органы, медицинские учреждения, закрыты объекты науки и культуры, библиотеки, университеты, школы. Были запрещены деньги, книги. Подавляющему большинству граждан республики Кампучия (так называлась Камбоджа во время правления «красных кхмеров»), которые работали на полях, было запрещено что-либо читать или писать под страхом смерти.

Для боевиков, которыми чаще всего являлись революционно настроенные подростки, достаточным основанием для убийства могло быть всего лишь подозрение в том, что человек является христианином, мусульманином, буддистом или возможно, до прихода «красных кхмеров» мог быть врачом, преподавателем, студентом, инженером, журналистом, получил когда-то высшее образование, никогда не работал на земле и жил «дореволюционным паразитическим образом жизни». Даже ношение очков рассматривалось как признак «интеллигентности» и служило поводом для физического уничтожения человека.

Удивительно, но даже по прошествии 17 лет с момента падения изуверского режима Пол Пота, в Камбодже до сих пор часть крестьян, проживающих в отдалённых районах страны, одурманенные полпотовской пропагандой, поддерживают партизанские отряды «красных кхмеров». Такова сила ненависти.

Часто культ ненависти создаётся на основе какой-либо теории заговора национального, религиозного, социального или иного меньшинства против большинства.

Такие теории заговоров являются порождением тех же глубинных свойств психики, которые виновны в возникновении любого культового сознания.

Сторонник теории принимает на веру существование неких врагов, тайно плетущих сети заговора. Всё, что противоречит идеи заговора либо игнорируется, либо опровергается с помощью аргументов, имеющих серьёзные логические изъяны. Иногда факты, прямо противоречащие идее заговора или не имеющие совершенно никакого отношения к теме, путём ловких и логически неверных манипуляций, становятся подтверждающими заговор.

Несуществующий заговор, являющийся плодом фантазии одного человека, становится привлекательным для других, в том случае, когда соответствуют психологическому настрою и заранее заданному набору предубеждений этих людей.

Привлекательность теории заговора определяется не достоверностью фактов и убедительностью аргументов, а исключительно психологией, т. е. предрассудками, страхами и пр.

В плане изучения методологии и приёмов, используемых «теоретиками» для обоснования своих идей заговоров, любопытна книга Ральфа Эпперсона «Невидимая рука: введение в конспиративный взгляд на историю», вышедшая в 1985 году.