Николай Сергеев - Тоталитаризм и фашизм

© Николай Сергеев, 2022

ISBN 978-5-0056-4099-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Путаницу в использовании терминов внесла сознательная замена с 1946 года в политическом лексиконе и научных публикациях, распространённого в первой половине XX века, термина «фашизм» в некоторых случаях на другой, более узкий термин – «тоталитаризм», который означает лишь стремление государства к полному контролю над политической, общественной и личной жизнью людей. Именно так определил значение термина «тоталитаризм» его автор антифашист Джованни Амендола, а в последствии так же его понимали фашисты Джентиле и Муссолини.

Некоторые фашистские государства, в самом конце Второй мировой войны, предчувствуя развязку, переметнулись в стан противников фашистской Италии и нацистской Германии. Такие страны после дискредитации понятия «фашизм» и осуждения немецкого нацизма на Нюрнбергском процессе, ангажированные историки, публицисты и политики стали стыдливо именовать «государствами с тоталитарными режимами».

Вроде как сотрудничать с фашистским режимом нельзя, а с тоталитарным можно. Сложилось мнение, что достаточно, любой фашистский режим назвать просто тоталитарным и это, по мнению западных политиков и государственных политологов, всё сразу меняет.

Этот приём получит своё продолжение в истории дипломатии второй половины XX века, когда сотрудничество с откровенно фашистским режимом оправдывалось защитой демократии или диктовалось якобы предотвращением вооружённых конфликтов, гражданских войн и гуманитарных катастроф. Самым известным примером может служить так называемая рейгановская «доктрина Киркпатрик», согласно которой, допускается поддержка правительством США авторитарных и тоталитарных режимов ради продвижения американских интересов и защиты демократии в остальном мире.

Чтобы отличать своих военных союзников от противников, а также чтобы не «обижать» нейтральные страны и участников антигитлеровской коалиции, европейские дипломаты и публичные политики целых 10 лет (с 1946 по 1956 год) избегали любого сравнения союзных стран, включая СССР, а также не участвовавших в последней мировой войне нейтральных фашистских государств с нацистским режимом и фашистской Италией.

Тем не менее, некоторые из наиболее совестливых и принципиальных журналистов, историков и политологов, как и раньше, продолжали использовать термин «красный фашизм» по отношению к СССР, а также не стеснялись употреблять слово «фашизм» в своих статьях и книгах по отношению к фашистским европейским государствам, таким как Португалия и Испания.

Дипломаты старались не напоминать о своих заслугах и заслугах своих коллег в создании и победном шествии фашизма по всей Европе в 1919—1939 годах, в сохранении фашизма в целом ряде европейских государств после окончания Второй мировой войны, вплоть до 1970-х годов. Они стали проявлять особую деликатность в проведении внешней политики своих стран по отношению к фашистским политическим режимам, благополучно переживших войну. Перемены также касались не только дипломатии, но и отношения к фашистским странам в историческом и культурном контексте.

Финляндии в 1946 году простили геноцид славянского населения в Карелии и создание на своей территории десятков концлагерей, в которых погибли не только несколько тысяч комбатантов (советских военнопленных), но также огромное количество гражданских лиц, включая женщин и детей «нетитульных» национальностей. Все ограничилось наказанием отдельных финских высших руководителей, инициаторов заключения союзнического договора с Гитлером и нападения на СССР, включая Рюти и Таннера.

Испанский фалангизм, в награду за нейтралитет в войне, стал после 1946 года считаться западными политиками вполне прогрессивным. И неважно, что все основные признаки фашизма были налицо.

Устойчивое выражение «фашистская Испания», использовавшееся до этого целых 10 лет, попало под негласный запрет. Из западных газет на несколько лет исчезли фотографии фалангистов со вскинутыми вверх в фашистском приветствии руками. Никого ни в Европе, ни в Америке уже не смущали испанские флаги со свастикой и связка стрел, наподобие итальянских фасций. В СССР уже к концу 1946 года также благополучно «забыли» о добровольческой испанской «Синей дивизии», воевавшей в составе вермахта против СССР.

Следует отметить завидную живучесть некоторых европейских фашистских режимов. Испанская фаланга прекратила своё существование лишь 20 ноября 1975, со смертью своего вождя. По продолжительности нахождения у власти (с 1926 по 1974 год), фашисты в Португалии превзошли всех других европейских фашистов.

Многие фашистские организации в Европе прекратили существование лишь в конце 60-х годов, причём некоторые из них успешно трансформировались в современные респектабельные буржуазные партии.

Только после 1956 года стало возможным для европейского политика вслух произнести выражение «красный фашизм» в отношении СССР и левых фашистских режимов.

По мнению Уинстона Черчилля, озвученному им публично уже после окончания Второй мировой войны, фашизм был лишь бледной тенью и уродливым детищем коммунизма. По его мнению, именно коммунизм породил фашизм и был намного страшнее.

В советской исторической науке был введён постулат, незыблемый и вечный, как тогда казалось советским идеологам – любой фашизм является крайней формой антикоммунизма. Это не так. Конкретно ранний европейский фашизм 1919—1945 годов действительно был порождением страха перед коммунистическим рабочим движением. Тем не менее, фашизм явление вполне самостоятельное и самодостаточное, не обязательно наведённое чем-либо со стороны.

Самое удивительное, что даже в период 1946—1956, когда существовавшие в тот период фашистские режимы именовались просто тоталитарными, термин «тоталитаризм» во всех исторических и политических словарях приводился в точном его академическом определении – это политический режим, стремящийся к полному (тотальному) контролю государства над обществом в целом и всеми аспектами жизни каждого отдельного человека.

Как легко было заметить в те годы любому, хоть минимально образованному человеку, это понятие не тождественно ни большевизму, ни фашизму. Хотя фашизм, вне всякого сомнения, включает тоталитаризм или явное стремление к тоталитаризму в качестве своего основного признака.