Внутренний СССР - О выявлении алгоритма управления Россией вопреки её интересам и о путях высвобождения из него

Почему не состоялось казалось бы неизбежное ожидаемое единство библейской цивилизации и вместо того, чтобы общим фронтом вести борьбу против Русской цивилизации Запад вынужден был оказывать ей поддержку в войне с фашистской Германией?

По этому вопросу также написано много исследований как в России, так и за рубежом, но все они при их внешней правдоподобности (вследствие насыщенности приводимыми фактами [6]) оставляют ощущение недосказанности и непонимания процесса глобальной политики в целом. И если не получилось в середине ХХ века, когда шла война на 6-м приоритете, то почему получилось (и получилось ли?) когда упор был сделан на средства управления-оружия 5-го (одурманивание разнородной наркотой и разрушение генетики живущих поколений, с целью уничтожения будущих) и 4-го приоритетов (финансово-экономический) в конце ХХ и начале XXI века то, что не удалось осуществить ГП в первой половине ХХ века? Что нового из арсенала средств управления 3-го приоритета и выше для достижения своих целей употребил ГП?

То, что после устранения Сталина руководству СССР было позволено, удерживая страну в изоляции от внешнего мира при её активном соучастии в гонке вооружений, изматывать её психологические (нравственные и интеллектуальные) и экономические ресурсы, — также хорошо известно. Что же ещё предпринял ГП? — Что: противника эффективнее всего уничтожать его же собственными руками, используя для этих целей его же безголовое руководство? — Но ведь и это старо, как мир.

Чтобы найти исчерпывающий ответ на этот вопрос, необходимо ещё раз вспомнить как послевоенный экономический и общекультурный взлёт обескровленного войной СССР напугал заправил Запада. Темпы, которыми развивался послевоенный Советский Союз (до 20 % годового роста производства в наиболее значимых отраслях на основе передовой для своего времени технико-технологической базы) , в первой половине ХХ столетия были недостижимы для экономик ведущих стран Запада, и это при том, что тогда (то есть до окончания второй мировой войны) они ещё открыто паразитировали на всём колониальном мире. Этот паразитизм Запада сохранился и в XXI веке, но приобрёл иные, более изощрённые формы, позволяющие современным идеологам Запада поучать бывший колониальный мир правам человека и демократии.

Это обстоятельство несло в себе угрозу качественного отрыва Русской многонациональной цивилизации на технологическом уровне, поскольку в области фундаментальных наук Россия с Западом к тому времени уже была качественно (по характеру научно-технических достижений) на равных, а количественно (по доле населения со средним и получающим высшее образование) уже превосходила Запад и остальные регионы планеты. Но и это ещё не всё. Была в этом неожиданном для Запада экономическом прорыве некая новая (назовём её — нравственно-политическая) составляющая, без которой сам экономический взлёт был в принципе невозможен. Невидимая изнутри советского общества, эта скрытая от сознания обывателя составляющая, не могла остаться незамеченной для западных профессионалов психологов, которые имели возможность изучать её со стороны [7]. Но именно эта составляющая, а не сам послевоенный экономический взлёт, представляла настоящую угрозу для власти заправил Запада, поскольку она имела отношение к первым трём приоритетам обобщённых средств управления-оружия. О ней мир узнал уже только после того как советское общество было демонтировано, а его государственность — Советский Союз — разрушена. Увидеть её можно было только в советском кино военного и после военного периода. И только после того, как «закулиса» убедилась, что в ельциноидной России с этой составляющей в основном покончено, в 1999 году в США привезли 35 кинофильмов, которые показали в ряде крупнейших городов Соединённых Штатов. В кинотеатрах тогда стояли бесконечные очереди, а пресса единодушно заявила — «Это какая-то другая цивилизация».

Что касается 4-го приоритета обобщённых средств управления-оружия, то послевоенная Россия закрылась от вторжения библейской кредитно-финансовой системы государственной монополией внешней торговли, построив у себя трёхконтурную кредитно-финансовую систему, в которой:

· первый контур— валютного обращенияобеспечивал внешнюю торговлю в условиях государственной монополии на экспортно-импортные операции, что исключало непосредственное финансовое управление извне народным хозяйством СССР;

· второй контур— безналичного рублёвого внутреннего обращенияобслуживал систему производства в государственном и кооперативно-колхозном секторах экономики;

· третий контур— наличного денежного обращенияобслуживал систему розничной торговли и единоличной трудовой деятельности, хотя количество единоличников (частных предпринимателей) и объёмы производства ими товарной продукции и услуг были ничтожно малы по отношению к объёмам производства в государственном и кооперативно-колхозном секторах [8].

Такая организация кредитно-финансовой системы более соответствует демократическому обществу и истинно демократическому государству, поскольку, если государство выражает стратегические интересы подавляющего большинства людей — быть свободными от паразитизма на их труде и жизни паразитов-единоличников и корпораций паразитов [9] — то:

· власть государства над внешней торговлей (не обязательно в форме монополии, как это было в СССР) защищает управление народным хозяйством от паразитизма извне;

· разобщённость контуров наличного обращения, обслуживающего личные и семейные потребительские потребности, и контура безналичного обращения, обслуживающего производственное потребление главным образом промежуточных продуктов, препятствует легализации нетрудовых доходов в качестве источника существования семей и кланов внутренних паразитов и защищает от них подавляющее большинство населения — трудящихся людей.

В принципе ничто в кредитно-финансовой системе как таковой, построенной на этих принципах, не мешало допустить в неё и частных предпринимателей — тружеников, организаторов коллективной деятельности. Если бы при этом их личные семейные доходы, которые они могут потратить на личное и семейное потребление, были ограничены уровнем, исключающем возможность «беситься с жиру», и была бы гарантирована свобода инвестирования в общественно полезное производство, то в результате получилась бы куда более эффективная экономика, чем экономика любой из капиталистических стран; получилась бы экономика, выражающая иную — действительно общечеловеческую — нравственность и этику (в смысле единения людей на основе единых и общих для всех них нравственно-этических принципах).