Модест Колеров - Сталин: от Фихте к Берия

Чтобы не «сделаться явным орудием русской завоевательной политики», Германия должна (курсив Энгельса) «готовиться к (…) войне расовой, к войне против объединённых славянской и романской рас» (Ф. Энгельс. Введение к работе К. Маркса «Гражданская война во Франции» [1891] // К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Т. 22. М., 1962. С. 190).

Ф. И в этой своей предполагаемой борьбе за внешние рынки для капитализма протекционистская Россия была для Энгельса – что не объяснимо вне пределов британской пропаганды – страшнее уже существующих Французской и Британской империй: после поражения в Крымской войне создав свою промышленность, «необъятная русская империя должна была превратиться в существующую за счёт собственной продукции производящую страну, способную полностью или почти полностью обходиться без иностранного ввоза. И вот для того, чтобы не только непрерывно расширялся внутренний рынок, но чтобы внутри страны производились также продукты более жарких поясов, возникает постоянное стремление к завоеваниям на Балканском полуострове и в Азии, причём конечной целью в первом случае является Константинополь, а во втором – Британская Индия» (Ф. Энгельс. Социализм в Германии (1891) // К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Т. 22. М., 1962. С. 261–263). Обо «всей русской крупной промышленности, существующей только благодаря… покровительственным пошлинам», он писал при первых же её результатах, когда о систематическом протекционизме в России на деле говорить можно было лишь рассматривая её разве что в тени Германии: Ф. Энгельс. Эмигрантская литература [1875] // К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Т. 18. М., 1961. С. 540.

Энгельс. Может ли Европа разоружиться? [1893] // К. Маркс и Ф. Энгельс. Со- чинения. Т. 22. М., 1962. С. 406.

П. Б. Струве. Торговая политика России [1913]. М.; Челябинск, 2016. С. 191–192. См. также: И. А. Христофоров. Между рынком и утопией: либеральные экономисты и начало эпохи великих реформ // Российская история. М., 2015. № 3.

П. Б. Струве. Торговая политика России. С. 52–53.

Ф. Энгельс. Предисловие ко второму немецкому изданию «Положения рабочего класса в Англии» 1892 года // К. Маркс, Ф. Энгельс. Сочинения. Т. 22. М., 1962. С. 328, 337.

«Никакая революция в Западной Европе не может окончательно победить, пока поблизости существует современное российское государство. Германия же – ближайший его сосед, на Германию, стало быть, обрушится первый натиск армий русской реакции. Падение русского царизма, уничтожение Российской империи является, стало быть, одним из первых условий окончательной победы немецкого пролетариата. Но этого падения никоим образом нельзя вызвать извне, хотя внешняя война могла бы его очень ускорить. Внутри самой царской империи имеются элементы, которые мощно работают над её разрушением. Первый из них – это поляки. В результате столетнего угнетения они очутились в таком положении, что должны либо быть революционными, поддерживать всякое действительно революционное восстание на Западе как первый шаг к освобождению Польши, либо же погибнуть. И как раз теперь они в таком положении, что западноевропейских союзников они могут искать себе только в лагере пролетариата. В течение вот уже ста лет все буржуазные партии Запада то и дело предают их. (…) Но деятельность поляков территориально ограничена. Она ограничивается Польшей, Литвой и Украиной. Подлинное ядро Российской империи – Великороссия – остаётся почти совершенно исключённой из области этой деятельности. Сорок миллионов великороссов образуют слишком большой народ, и у них было слишком своеобразное развитие, чтобы им можно было навязать извне какое-либо движение. (…) когда в дальнейшем речь идёт о России, то под ней надо понимать не всю Российскую империю, а исключительно Великороссию, то есть область, у которой на крайнем западе находятся губернии Псковская и Смоленская, а на крайнем юге – Курская и Воронежская» (Ф. Энгельс. Введение к брошюре «О социальном вопросе в России» [1875] // К. Маркс, Ф. Энгельс. Сочинения. Т. 18. М., 1961. С. 567–568).

Ф. Энгельс. Карл Маркс. «К критике политической экономии» [1859] // К. Маркс, Ф. Энгельс. Собрание сочинений. Т. 13. М., 1959. С. 490.

Ф. Энгельс. Эльберфельдские речи. Речь 15 февраля 1845 г. // К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Т. 2. М., 1955. С. 548–549.

«Кондратьев настаивал на существенном углублении НЭПа, возлагая надежды на зажиточных крестьян, поскольку именно они обеспечивали рост производства. Также Кондратьев не одобрял идею о монополии внешней торговли (в СССР это была отнюдь не «идея», а практика. – М. К.)… Кондратьев же выступал за гораздо более низкие темпы капиталовложений и считал, что в будущем основной акцент в развитии страны нужно сделать на сельском хозяйстве» (Наум Ясный. Советские экономисты 1920-х годов. Долг памяти [1967, 1972] / Пер. А. В. Белых. М., 2012. С. 250–251, 253). Приведённые здесь цитаты хорошо говорят о степени адекватности образа Кондратьева, нарисованного Н. Ясным. Пожалуй, первым обратил особое внимание на коллективизационный пафос Н. Д. Кондратьева Ю. А. Васильев, когда заметил, что Кондратьев в борьбе с аграрным перенаселением предлагал увеличение занятости в сельской местности, но именно в сферах организованного массового труда – в колонизации, мелиорации, с. х. индустрии (Ю. А. Васильев. Модернизация под красным флагом. М., 2006. С. 229).

Н. Д. Кондратьев. Проблема предвидения [1926] // Н. Д. Кондратьев. Избранные сочинения. М., 1993. С. 162.

Это единство вынужден был признать даже партийно-карательный критик Кондратьева в специальном издании, призванном, напротив, максимально его «разоблачить» как противника Сталина: «В простом признании курса на индустриализацию страны ещё нельзя было отличить позиции простого буржуа и коммуниста. Гвоздь вопроса в проблеме индустриализации страны лежал в вопросе о том, какой тип индустриализации страны должен у нас быть (включая и проблему роста экономической самостоятельности), какой темп индустриализации должен у нас быть, какие источники ресурсов определяют этот темп» (Я. П. Никулихин. Кондратьевцы и правые в вопросах индустриализации страны // Кондратьевщина (Сборник) / Коммунистическая Академия. Аграрный институт. М., 1930. С. 63).

Это писал прославленный коммунистической пропагандой – ради приведения к лояльности массы несоветских специалистов – в качестве образца лояльного противника, «национал-большевик» и зарубежный гражданин СССР Н. В. Устрялов (1890–1937) одному из вождей эмигрантского евразийства П. П. Сувчинскому, уже вступившему на путь сотрудничества с СССР. И вскоре: «сейчас не время громко говорить о замене коммунистов вообще, о наследниках большевизма, о новой единой и единственной партии, “предлагаться” в наследники и т. д. (…) Сейчас можно и удобно говорить о… том или другом отдельном, очередном шаге власти, умеючи находить реальные звенья подлинной жизни (ср. деятельность проф. Кондратьева – “устряловского полпреда в Москве”, по выражению Зиновьева)» (Н. В. Устрялов. Письма к П. П. Сувчинскому. 1926–1930 / Сост. Е. В. Ермишиной. М., 2010. С. 23 (4 февраля 1927), 30 (5 октября 1927)).