Жиль Кепель - Выйти из хаоса. Кризисы на Ближнем Востоке и в Средиземноморье

Наконец, согласно собственно исламскому мировидению, конец 1979 года был отмечен драмой огромного символического значения: 20 ноября стало первым днем ХV века исламского календаря. Согласно исламскому вероучению, каждые сто лет среди мусульман будет появляться «обновитель веры» ( муджаддид ) или «мессия» ( махди ), который восстановит чистоту веры и покарает отступников. В этот день Заповедную мечеть в Мекке захватила группа радикальных джихадистов под предводительством Джухаймана аль-Утайби. Тот был представителем авторитетного саудовского рода и намеревался выразить протест против коррумпированности правящей династии, которую винил в слепом подчинении Западу. Он также добивался провозглашения мессией своего шурина Мухаммеда Абдуллы аль-Кахтани. Джухайман был связан с самыми консервативными представителями салафитского истеблишмента королевства. Он распространял послания, в которых 30 лет спустя можно обнаружить значительную часть идей, вдохновивших ИГИЛ. Мечеть в Мекке была освобождена лишь две недели спустя, когда ее взяло штурмом элитное подразделение французского спецназа – Группа вмешательства национальной жандармерии (ГИГН). Операцию в то время оставили в секрете, поскольку немусульманам было запрещено ( харам ) ступать на эту священную землю. Тысячи паломников оказались в заложниках, и 244 человека погибло (из них 117 террористов), несмотря на то что любое кровопролитие на священной земле категорически не допускалось. Трагедия привела саудовские власти, в первые дни просто парализованные шоком, в полное замешательство. В данном случае, во-первых, потому что они потеряли контроль над еще более ваххабистскими и джихадистскими силами, чем они сами, в ходе того процесса исламизации региона, который они же инициировали. Во-вторых, поскольку они показали свою неспособность к защите ислама в его колыбели. Под сомнение были поставлены и притязания на роль хранителей исламских святынь, и, как следствие, претензии на роль руководящей и направляющей силы в исламском мире.

Ввод советских войск в Афганистан уже через три недели после кровавой операции по освобождению мекканской мечети представлял собой еще один вызов саудовским притязаниям на лидерство. По сути, согласно исламской доктрине, эти действия можно было интерпретировать как вторжение «неверных» ( кафиров ) в мусульманский мир ( дар аль-ислам ). Согласно Священным текстам, на подобную агрессию мусульманский правитель обязан был ответить немедленным провозглашением и осуществлением вооруженного джихада против агрессора во избежание обвинений в отступничестве. Таким образом, советское вторжение могло рассматриваться с двух взаимодополняющих точек зрения. С точки зрения Вашингтона, оно было досадным эпизодом Холодной войны, на который необходимо отреагировать, тем более что после поражения в Индокитае и унижения в Иране на кону стоял статус США как сверхдержавы. С точки зрения Эр-Рияда, это прямой повод для джихада, тем более что саудовская монархия стремилась к гегемонии в исламском мире. Именно этот термин – джихад – стал обозначать повстанческую партизанскую войну, в которой ЦРУ участвовало своим вооружением и советниками, а Аравийский полуостров – нефтедолларами. Моджахеды, прозванные по ту сторону Атлантики «Борцами за свободу» ( Freedom Fighters ), были в массе своей бородачами, понимавшими под словом «свобода» установление шариата, как только русских коммунистов вышвырнут с земли ислама. Это смешение понятий, по сути, свидетельствовало о семантической исламизации того, что станет последней битвой Холодной войны. Эта битва в то же время явилась первой из исламских войн современной эпохи, независимо от того, как их называют: джихад, набег ( газв ), «законный терроризм» ( ирхаб машру ) или «мученическая операция» ( аль-амалийя аль-истишхадийя ). В итоге 15 февраля 1989 года советские войска были выведены из Афганистана, а падение Берлинской стены 9 ноября того же года знаменовало собой окончательный крах СССР. После распада Советского Союза конфликт между исламистским Востоком и Западом (именуемым «безбожным», «иудейско-крестоносным» и т. д.) сменил противостояние между коммунистическим Востоком и капиталистическим Западом.

Афганский джихад позволял убить одним ударом двух зайцев. С одной стороны, он нанес смертельный удар СССР, выставив ослабленную Советскую армию бумажным тигром. Глубинные же причины краха советского строя следует искать в более ранних событиях. К этим причинам относится в том числе гонка вооружений с США, развалившая советскую экономику, которая, будучи плановой, являлась изначально неполноценной по сравнению с рынком, но все же труп СССР к ногам американцев кинули именно воины джихада. Тем самым джихадисты завоевали себе огромный авторитет среди мусульман. Они утвердились в глобальном масштабе как непредсказуемая террористическая военная сила, лицом которой станет Бен Ладен. С другой стороны, эта победа суннитов позволила в рамках исламского символического порядка мгновенно нейтрализовать хомейнистскую пропаганду, превратив саудовцев и их союзников в спасителей мусульманской страны, подвергшейся агрессии со стороны кремлевских атеистов. Реакция Тегерана последовала незамедлительно. Смысл ее заключался в том, чтобы оттеснить победу на задний план, насытив медиапространство новостями о фетве, выносящей смертный приговор Салману Рушди. С этой целью сенсационную новость сознательно синхронизировали с выводом советских войск из Афганистана.

Помимо афганского джихада 1980-е годы также отмечены прогрессирующей исламизацией политического порядка на Ближнем Востоке и углублением противоречий между шиитским и суннитским лагерями, боровшимися за контроль над этим процессом. Основным конфликтом того времени была ирано-иракская война, продлившаяся с сентября 1980 по август 1988 года. Развязанная Саддамом Хусейном и поддержанная Западом, стремившимся сдержать распространение иранской революции, она принесла, по приблизительным оценкам, около миллиона человеческих жертв. Она же стала для Корпуса стражей Исламской революции и Басиджей («Мобилизованных сил сопротивления») Ирана возможностью опробовать тактику атак террористов-смертников, которые их заказчики называли «мученическими операциями». Эти методы в дальнейшем будут использоваться в Ливане и Израиле, а затем по всему Ближнему Востоку, в Европе, Америке и во всем мире.

Параллельно Тегерану приходилось воевать на других, не менее важных фронтах: речь о гражданской войне в Ливане и палестино-израильском конфликте. Военные действия вовлекли Иран в противостояние одновременно и против Запада и его союзников, и против большинства суннитских организаций, за исключением ХАМАС. Фактически Исламская республика вела опосредованную войну в Леванте, чтобы защититься от вражеской коалиции и ослабить напряжение на границе с Ираком и со стороны побережья Персидского залива. Затем был открыт третий фронт в Европе (органично связанный с Ливаном через операции по захвату заложников). Вплоть до смерти Хомейни в июне 1989 года страна, которой он руководил, не соблюдала ни общепринятых правил ведения войны, ни принципов международного права в поиске уязвимых точек у противников. Иран наносил им удары фетвой в адрес Рушди, терактами смертников и захватом заложников из числа западных граждан, чтобы заставить уступить своим требованиям и защититься от прямой военной угрозы. Обеспечив свою безопасность с окончанием войны с Ираком, Иран вновь встал на путь сближения с мировым сообществом. В Исламской республике считали необходимым искать выход из изоляции, угрожающей самому существованию режима. Тем временем иранский способ ведения военных действий нашел подражателей в джихадистских кругах суннитского лагеря. Те распространяли по всему миру терроризм, образец которого изначально дала Исламская республика. Впрочем, в отличие от шиитской версии, суннитский терроризм не опирался на централизованный аппарат одного государства, которое, в конечном итоге, реинтегрируется в глобальный институциональный порядок.