Валерий Тишков - Национальная идея России

Как эти ситуации разрешаются, регулируются, управляются без «мясорубки и фарша», специалистам известно: пусть и не везде успешно и бесконфликтно, но в целом это делается в рамках общего государства-нации. В 1990–2000-е гг. нами в рамках проекта «Сеть этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов» (EAWARN) были проведены международные научные конференции и семинары в десятках стран, где есть те самые явления этнонационализма и сепаратизма, а также трудные проблемы нациестроительства. В принципе общие рецепты предотвращения/разрешения конфликтов, достижения согласия и основы современного нациестроительства в полиэтничных государствах нами и другими авторами уже неоднократно излагались [24] Karl Deutsch, William Folt, eds, Nation Building in Comparative Contexts. New York, Atherton, 1966; Crawford Young . The Politics of Cultural Pluralism. Univ. of Wisconsin Press, 1979; Donald Horowitz . A Democratic South Africa?: Constitutional Engineering in a Divided Society. Univ. оf California Press, 1991; Национальная политика в Российской Федерации: материалы Международной научно-практической конференции. Липки, сентябрь 1992 г. Под ред. В. А. Тишкова. М.: Наука, 1993; Этничность и власть в полиэтнических государствах: Сб. статей. Под ред. В. А. Тишкова. М.: Наука, 1994; Europe’s New Nationalism. States and Minorities in Conflict. Ed. By Richard Caplan and John Feffer. Oxford Univ. Press, 1996; Ethnicity and Power in the Contemporary World. Ed. K. Rupesinghe, V. Tishkov. Tokyo: United Nations Univ. Press, 1996; Timothy D. Sisk . Power Sharing and International Mediation in Ethnic Conflicts. Washington, DC: United States Institute of Peace Press, 1996; Национализм в мировой истории. Под ред. В. А. Тишкова, В. А. Шнирельмана. М.: Наука, 2007; Этничность и религия в современных конфликтах. Под ред. В. А. Тишкова, В. А. Шнирельмана. М.: Наука, 2012; Культурная сложность современных наций. Под ред. В. А. Тишкова, Е. И. Филипповой. М.: РОССПЭН, 2016; Andreas Wimmer . Nation Building. Princeton Univ. Press. 2018. .

Главный смысл всех этих рецептов – это инклюзивный подход к нациестроительству и понимание нации как культурно сложного (поликонфессионального и мультиэтничного) сообщества без запретов на автономию и даже «национальную самокатегоризацию» групп большинства и меньшинства в рамках одного государства . Верховный суд Испании пытался наложить запрет на использование термина «нация» в тексте автономного статута провинции Каталония, но из этого ничего не вышло: жители этой провинции предпочли называть себя нацией, оставаясь в составе большой испанской нации. Ничего удивительного или несуразного в этой ситуации мы не видим, как ее не видят и те, кто инициирует и пребывает в такой ситуации. Здесь подходит предложенное мною выражение «нация наций» (a nation of nations), которое сейчас используется и в других странах.

Обратим наш анализ к «массе различных государственных образований», которые якобы только мимикрировали под национальные государства из-за навязанной им европейской модели, для которых концепт нации не подходит; и у них «широкое поле для экспериментов» и есть свои варианты, которые наши специалисты пока никак не могут выявить, а тем более предложить для России. Главное, как пишет Миллер, «лишь бы были разумными» варианты строительства государства. К «неразумным» ученый обоснованно относит пример Украины, но в этой связи делает категоричное и противоречащее его собственным позициям суждение: «попытка построить нацию и государство там, где она не строится, не получается ее построить, чревата обострением, потенциальными расколами… Попытки у нас реализовать такой же проект тоже приведут к неприятностям». Здесь какая-то явная путаница с пониманием двух совсем разных проектов нациестроительства. В Украине делается попытка построить нацию на исключительной этноукраинской основе, сведя все остальное население в категорию меньшинств, в нацию не входящих. Никаких попыток в этой сложной по этническому, религиозному и регионально-историческому составу населения стране построить нацию на полиэтничной основе с федерализмом и официальным двуязычием не делалось. Хотя только такой вариант и мог бы получиться, по крайней мере, он был возможен до стадии открытого вооруженного конфликта внутри страны после 2014 года. В России «такой проект» государственного строительства как нации русского народа, собственно говоря, никто серьезно и не пытается реализовывать, кроме поборников радикального русского национализма.

Таким образом, если концепт нации и сама реальность национального государства – это уходящая натура даже для прародительницы Европы и для России вариант совсем не подходящий, если остальная «масса государственных образований» только мимикрирует под национальную идею, а на самом деле представляет собой некие иные, неназываемые сущности, тогда что же остается как идея страны и как вариант государственного строительства для России?

Здесь у нас фундаментальные расхождения с могильщиками нации и национальных государств, а заодно и гражданского национализма как идеологии и практики государственного устройства и управления культурно сложными нациями современности. Наша позиция заключается в том, что на нынешнем горизонте эволюции человеческих сообществ нет более значимой и всеохватной социальной коалиции людей, чем национальные государства . Именно nation-states обеспечивают важнейшие экзистенциальные потребности и права современного человека: от территориально-ресурсного и организационно-хозяйственного жизнеобеспечения до устройства и поддержания социальных институтов, правовых норм общежития, воспитания, просвещения и окультуривания населения через поддерживаемыми государством системы. Государства обеспечивают гражданскую солидарность, предотвращают конфликты и насилие, защищают от внешних угроз и глобальных вызовов.

Более того, в условиях таких глобальных кризисов, как пандемия коронавируса, рассуждения о кризисе и сходе с арены наций-государств выглядят наивными. Как пишет британский антрополог Дэвид Геллнер, «события 2020 года стали мощной демонстрацией, что упадок наций-государств в век сверх глобализации или т. н. „потепления“, как и известие о смерти, по словам Марка Твена, было „очень сильным преувеличением“. По всему миру, с характерными местными отличиями в Северной Америке, Восточной Азии, Скандинавии и Южной Азии, в реальном времени происходит масштабный транснациональный эксперимент в области обществоведения и в реализации разных стратегий разными странами». По мнению ученого, мы проживаем момент радикального исторического поворота, когда перед лицом экзистенциальной угрозы «старые боги неолиберализма летят в печку». Пренебрегая законами рынка, который, как полагали, должен всем и всеми управлять, именно государства берут на себя главную ответственность. Как, например, в Великобритании, когда «одним росчерком пера было выделено 15 млрд фунтов стерлингов, чтобы решать вызванные ковидом-19 проблемы» [25] Gellner D. N. The nation-state, class, digital divides and social anthropology / Social anthropology. 2020. Vol. 28. N. 2. P. 270271. . Нам нечего добавить к этому заключению, кроме сотен других подобных примеров, в том числе и о ключевой роли государства в период пандемии в России.