Петр Мостовой - Идеология русской государственности. Континент Россия

© ООО Издательство "Питер", 2021

Смелая книга. Смелым является даже само название из трёх слов, каждое из которых раздражает тех, кто относительно недавно самоназвался «креативным классом». Идеология… О ужас! Русской… А почему не российской? Государственности… Так ведь ещё в 90-е сами эти однокоренные слова – государство, государственный, государственность – были прямо-таки ругательными. А тут такая гремучая смесь, сгусток: «Идеология русской государственности». Лихо.

Идеология? Так ведь она всегда есть. Как погода. Не бывает же так, что нет погоды. Какая-то да всегда есть. Так и с идеологией. Поэтому не боимся. Вникаем и даже формируем.

Русское? Да, но авторы далеки от этнического национализма. Они просто считают, что русские не могут уходить от ответственности за созданное ими государство как семью «вошедших под его защиту народов». И каждый ценен. И каждый по мере сил семью крепит. Да в другой и не выжили бы они.

Наконец, государственность. У нас уже был опыт 90-х, когда мы вместо государства строили демократию, с чужих слов полагая, что из демократии всё само собой образуется. Не образовалось. Путин подхватил государство у точки невозврата и создал устойчивую модель, которая и после него будет работать. В книге Путин – автор целой исторической фазы русской государственности. Четвёртой по счёту. При этом первая фаза – долгое государство Ивана III, далее – модель Петра Великого, третья фаза – государство Ленина—Сталина. И вот мы в четвёртой, которую дерзкие исследователи считают «фактически конституционной монархией с принципом передачи власти преемнику через народное голосование».

Мы как-то уже привыкли считать, что российская история по вертикали разрезана дважды – в 1917 и 1991 годах. И когда мы ссылаемся на традицию, то ссылки выходят взаимоисключающими, ведь одни считают лучшим советское время, а другие – царское. Авторы доказывают преемственность разных моделей русской государственности: «Современная Россия строится на рефлексии опыта советского коммунистического народовластия и является продолжением всей истории России».

Основа нашей многовековой идеологии – правда и справедливость. А все зигзаги России – самоотверженный поиск правды и моделей справедливости. Мы и дальше останемся привержены этим высшим для нас ценностям. Под них и подстроим модель своего государства, которую сочтём подходящей для нас. Главное в ней – крепость и неуязвимость. И авторы отстаивают это со всей ясностью: «Российское государство, в том числе и государство Путина, не может быть устроено так же, как США, поскольку оно исходит из исторической стратегии контроля и организации власти, а потому организовано иерархически».

В книге множество интереснейших фактов. Давней истории посвящена лишь четверть. Главный упор – на анализ нынешней фазы. И здесь полно, казалось бы, парадоксальных мыслей. Когда привыкаешь к ним, то становишься сильнее. Вместе со всей Россией. Не бойтесь пустить их в себя. Наслаждайтесь.

В процессе написания этой книги мы поняли, что она должна быть адресована практикам истории – тем, кто, как и мы сами, стремится сознательно участвовать в её формировании – собственной истории, своей страны и в конечном счёте человечества. А значит, нам не следует уклоняться от соприкосновения со «злобой дня». Мы не пишем хронику текущих событий , как это делают те, кто ждёт оценки этих событий от других , чтобы затем послушно ей следовать. Мы анализируем происходящее, чтобы самим осмыслить и оценить его.

После выхода в свет первого издания «Идеологии русской государственности» были приняты обширные и существенные по содержанию поправки к Конституции России.

Часто приходится слышать упрёки в «слишком позднем» появлении конституции в России, что и признаётся то ли причиной, то ли симптомом (в зависимости от взглядов говорящего) якобы «недемократичности» и «авторитарности» российской власти. В том же ключе кое-кто оценивает и новую редакцию Конституции, зачастую превращая упрёк в «отставании от развитых стран» в обвинение : как вы, русские, смеете так упорно игнорировать общепринятые каноны демократии ?

Да кто вам сказал, что они общепринятые? И бывает ли в реальной истории что-либо общепринятое?

Вот в этом мы и решили разобраться вместе со своими читателями.

Мы считаем, что для этого принятие новой редакции Конституции России следует внимательно рассмотреть, понять его смысл и определить его место в истории.

По нашему мнению, русский конституционализм является самостоятельной составляющей русской государственности, то есть культуры построения государства . Значит, с культурно-исторической точки зрения понятие конституции не может быть выведено исключительно из юридической действительности и не принадлежит ей – лишь форма конституции является юридической. Его действительный, то есть значимый для общественно-политической практики смысл становится ясен, если трактовать конституцию как идеологический и проектный акт .

Именно в таком контексте мы сочли необходимым рассмотреть конституционную теорию и практику – через призму их развития в истории России. Этому посвящён новый раздел книги (раздел III). Работа над ним существенно углубила наше понимание ряда периодов советской истории, особенно роли в ней Н.С. Хрущёва, чему посвящён полностью переработанный параграф II.3.4.1.

Отклики наших читателей, среди которых постоянно повторялся запрос на словарь терминов, специфических для идеологии и идеологического мышления, подтолкнули нас к разработке «Лексикона идеолога», который в настоящем издании добавлен к тексту книги в качестве приложения. Составленный в форме тезауруса, лексикон является самостоятельным понятийно-логическим инструментарием анализа социально-политических явлений.

Параграф, посвящённый политике советской власти в области культуры и образования, дополнен материалом, касающимся отношения государства к проблемам семьи и детства, необходимым для понимания их места в современной России.

И, разумеется, в текст книги внесены необходимые уточнения и исправлены обнаруженные ошибки.

Мы выражаем благодарность всем, кто высказал свои замечания или мнения о нашей книге.

На заре прошлого, XX, века, в начале эпохи мировых войн и социальных потрясений выдающийся русский философ Лев Тихомиров писал, что «история есть в значительной степени повествование о вообще крайне малой человеческой сознательности в деле устроения своего политического строя. Это одинаково проявляется в монархиях и республиках, у правителей и у народов» [1] Тихомиров Л. Монархическая государственность. М., 1905.