Владимир Жириновский - Избранное в 3 томах. Том 2: Экономика

© Жириновский В. В., 2021

© НАНО ВО «ИМЦ», 2021

Высшим началом целесообразного обустройства общества, общим домом для всех его членов является государство, призванное защитить и обеспечить их естественные права, нравственные законы и всеобщее благоденствие. Всегда и всюду государство уделяло внимание хозяйственной деятельности своих граждан и общества в целом, прямо или косвенно влияя на отношения людей в производстве и распределении материальных и духовных благ. В свою очередь экономика влияла на всю государственную жизнь.

Однако мы не абсолютизируем, тем более не делаем фетиша из государства, особенно полицейского государства, жёстко регламентирующего частное хозяйство, промышленность и торговлю, весь образ экономической жизни в стране, тем самым парализуя такие источники прогресса, как личная предприимчивость и общественная самодеятельность, а в конечном счёте развитие национальной экономики, обусловливая застой общества.

Последнее не до конца изжито в нашей стране по сей день; более того – есть силы, которые всё ещё убеждены, что "Россия – это белый лист, на котором легко можно записать всё то, что диктует наука и социология". Марксистская теория, приверженцами которой они остаются, по-прежнему влечёт их к социалистической России. Но восстановление господства в национальной экономике общественных форм собственности и фактически тоталитарной распределительной системы будет означать реставрацию в России государства неосоветского толка, новый виток насильственного блуждания общества в поисках "земного рая". Абсолютизация государства и, тем самым, идеализация распределительной системы обманывают людей, открывают перед ними "за горизонтом" новые миражи. Поэтому мы однозначно против социального знахарства и колдовства. Значимость государства в жизни общества, особенно в экономической, составляет чрезвычайно важную, но не абсолютную цель. Свобода, собственность и безопасность – основы государственности, но они принадлежат людям, отчасти делегируются ими государству, а не наоборот.

Бытует мнение, что государство, прямо или косвенно вмешиваясь ("государственное вмешательство") в национальную экономику, тем самым "противопоставляет" себя индивидуальной инициативе и свободе хозяйствования. Иначе, государство – это монстр, обязательно пожирающий дарованное ему дитя – свободу, в данном случае свободу хозяйствования. Это – метафизическое суждение, доведённое до абсурда на основе западного понимания свободы и предпринимательства.

Мы же должны понять, что государство, если оно основано на духовной свободе, а не только на политической, не может противопоставляться в своей деятельности хозяйственной свободе своих граждан. Через духовную свободу государственность и народность сливаются воедино. Теперь ушли в прошлое суждения западных теоретиков (В. Гумбольда, Бентама и др.), а также некоторых российских мыслителей (Чичерина, Бакунина), считавших, что свободу граждан, их равенство наилучшим образом обеспечит полное невмешательство государства в их частную жизнь, в экономическую сферу. XX век со всей очевидностью показал, что общество не в состоянии самостоятельно, то есть без участия государства, освободиться от нищеты и нищих, бедствий и калек, не может устранить хозяйственных нарушений, вызванных природными и социальными катаклизмами, не способно решить задачи собственного выживания и полноценного развития. Требуется всё более активная роль государства, чтобы помочь слабым, угнетённым, заблудшим достигнуть действительной свободы, раскрепостить её духовную сущность, обеспечить равенство возможностей своим таким разным гражданам, компенсировать в какой-то мере несправедливость в их взаимоотношениях, уровне жизни. Государство должно более решительно стать на путь социальных реформ, трансформировав свой правовой идеал (к которому всегда стремились и на Западе, и на Востоке) с учётом активного и интенсивного участия в экономике, и оно это делает, но в разных странах по-разному.

В России социальные реформы происходят, как правило, с большим запозданием, скачкообразно, зачастую навязаны извне, в силу чего приобретают в большинстве случаев уродливые формы. Можно в этом плане согласиться с П. Чаадаевым, что, в отличие от других стран, осуществляющих социальные реформы, Россия преподает великий урок миру", как это не надо делать. Предлагаемые различные формы вмешательства государства в переустройство российского общества, рассуждения Иоанна IV (Грозного), радищевское "Путешествие…" и другие не пошли дальше произнесённых их авторами досужих слов о необходимости блага народного, о добродетели и т. п. С великим трудом шло реформирование социального строя, который так и не вышел за рамки державности к правовым идеалам гражданства.

Особенно поучительны своей бесплодностью намерения правительства А. Керенского, заявившего о государственном управлении не через насилие и принуждение, а на основе "добровольного повиновения свободных граждан созданной ими самими власти". Были признаны необходимыми коренные социальные реформы (буржуазного типа), но не обозначена роль государства, что явилось историческим блефом и, конечно же, не могло сколь-либо устойчиво утвердить в России выстраданные ею политические свободы. Ослабление и устранение государства от управления социальными и экономическими процессами в обществе для реализации назревших перемен (реформ) с последующим заигрыванием с революцией закончилось лишь крахом демократии. Пришедшие на плечах временщика А. Керенского к власти большевики были несравненно умнее и решительнее одряхлевшей аристократии и только что народившейся национальной буржуазии, так как не только и не просто заговорили о государстве, но начали с его создания "всерьёз и надолго" в варианте "диктатуры пролетариата". В обосновании ее особенно постарался и преуспел К. Маркс, который нашёл наиболее ревностного ученика и исполнителя своих замыслов в лице В. Ленина.

Мысли о тотальном огосударствлении экономики, содержащиеся в радикальных социал-коммунистических трактатах, если и имеют перспективу, то чрезвычайно опасны в случае своей практической реализации и не менее губительны для цивилизации в целом на Земле, чем неучастие государства в хозяйственной жизни. Любой радикализм, откуда бы он ни исходил, претит мироустройству, по сути своей аномален и находится вне всеобщих законов бытия и сознания, а потому должен быть поставлен под запрет нравственно и политически.