Виктор Зубачевский - Политика России в Центрально-Восточной Европе (первая треть ХХ века): геополитический аспект

Важное место в историографии ФРГ 1950-1970-х годов заняло изучение Брестского и Рапалльского договоров. Консервативный историк Л. Циммерман писал, что после подписания Брестского мира и крушения надежд на мировую революцию В.И. Ленин «развил двухколейную внешнюю политику, приметы которой до сих пор сохраняются в советской дипломатии». Вместе с тем, по мнению ученого, Ленин «попытался вывести Советскую Россию из изоляции» [99] Zimmermann L. Deutsche Aussenpolitik in der Дге der Weimarer Republik. Gsttingen, 1958. S. 16. . На это указывал и либеральный историк В. Баумгарт, характеризуя роль Ленина, а также Г.В. Чичерина, А.А. Иоффе и других дипломатов в создании новой дипломатической службы и защите государственных интересов России [100] Baumgart W. Deutsche Ostpolitik 1918. Wien; München, 1966. S. 39, 41. . По мнению консервативного историка Г. Рауха, Чичерин вел антибританскую политику, поскольку она помогала борьбе большевиков за руководящую роль в антиколониальном движении, революционному союзу с которым нарком придавал большое значение. Чичерин уделял внимание сотрудничеству с Германией, но не строил в этом отношении иллюзий [101] Rauch G. Geschichte des bolschevistischen Russland. Wiesbaden, 1955. S. 139, 113–114. .

Значителен диапазон мнений при оценке Рапалльского договора. Как консервативные (К. Бухгейм), так и либеральные (Г. Эйлер) историки видели в нем волевой акт реалистически мысливших министров, дипломатов и военных, указывая на заинтересованность Германии в улучшении отношений с Советской Россией, чтобы предупредить давление на нее западных держав [102] Buchheim K. Die Weimarer Republik. München, 1961. S. 83; Euler H. Die Aussenpolitik der Weimarer Republik 1918–1923. Aschaffenburg, 1957. S. 336. . Однако Бухгейм полагал, что договор ухудшил отношения Германии с Западом [103] Buchheim K. Op. cit. S. 81. , в то время как, по мнению Г. Рауха, Рапалльский договор отразил самостоятельную роль Германии, вывел ее из внешнеполитической изоляции. Раух считал, что избрание Сталина генеральным секретарем ЦК РКП(б) в апреле 1922 г. способствовало подписанию договора, который усилил, в свою очередь, позиции лидера партии большевиков внутри страны [104] Rauch G. Op. cit. S. 178–179. . По мнению Чичерина, писал консервативный историк Т. Шидер, Рапалльский договор укрепил независимость Германии от западных держав и обеспечил реальное советско-германское сотрудничество [105] См.: Schieder T. Die Probleme des Rapallo-Vertrags. Eine Studie über die deutsche-russischen Beziehungen 1922–1926. Ksln, 1956. S. 49. . С другой стороны, ряд консервативных историков отвели договору роль военного союза, направленного против Польши. На деле многие германские военные и политики желали использовать сотрудничество с Россией для пересмотра Версальского договора, но военное соглашение не было подписано. Советскую и Веймарскую республики многое разделяло, но их сотрудничеству способствовало обоюдное недовольство политикой Польши в ЦВЕ.

Современная историография ФРГ по-разному оценивает послевоенную ситуацию в ЦВЕ [106] Merz K.-U. Das Schreckbild. Deutschland und der Bolschewismus 1917 bis 1921. Berlin, 1995; Loth W. Die Sowjetunion und die deutsche Frage: Studien zur sowjetischen Deutschlandpolitik. Gsttingen, 2007. . Историк О. Ференбах называет Версальский мирный договор недальновидным: чтобы уничтожить Германию, договор был слишком мягок; чтобы просто наказать ее, слишком унизителен [107] Ференбах О. Крах и возрождение Германии. Взгляд на европейскую историю ХХ века. М., 2001. С. 69–70. . Историк О. Данн пишет, что поражение Германии создало для нее в регионе даже более «выгодные предпосылки»: в результате распада Австро-Венгрии и Российской империи у Германии стало меньше конкурентов, а благодаря территориальным уступкам рейх избавился от проблемных в национально-политическом отношении земель с этническими меньшинствами [108] Данн О. Нации и национализм в Германии. 1770–1990. СПб., 2003. С. 249. . Эту точку зрения разделяет Э. Кольб, подчеркивая, что Россию вытеснили из ЦВЕ и она была долгое время занята внутриполитическими проблемами [109] Kolb E. Der Frieden von Versailles. München, 2005. S. 104. .

Представляет интерес коллективная работа «Между традицией и революцией: детерминанты и структуры советской внешней политики 1917–1941 годов», особенно написанная В. Кноллем глава, посвященная деятельности НКИД в 1920-е годы [110] Zwischen Tradition und Revolution: Determinanten und Strukturen sowjetischer Aussenpolitik 1917–1941 / hrsg. v. L. Thomas u. V. Knoll. Stuttgart, 2000. S. 113–114. . Современные немецкие историки отрицают наличие союзных советско-германских отношений, считая основным мотивом прагматической «рапалльской линии» враждебность Германии к Польше. Так, возможность совместных действий с Россией была для командующего рейхсвером генерала Г. Секта козырем, сохранявшим силу, пока он не был разыгран.

Политике Российской империи и Германии уделяла внимание польская историография. Интерес представляет книга Р. Дмовского (лидер крупнейшей польской буржуазно-помещичьей партии «Национальная демократия» – эндеки, член Государственной думы Российской империи) «Германия, Россия и польский вопрос». Галицию и Царство Польское Дмовский характеризовал как «географическое уродство» [111] Дмовский Р. Германия, Россия и польский вопрос. СПб., 1909. С. 35–36. . Важную и довольно полную информацию содержит III том «Истории польской дипломатии» [112] Historia dyplomacji polskiej. T. III. 1795–1918 / pod red. G. Labudy. W., 1982. . Из последних работ польских историков выделим труд А. Ахматовича о политике России по польскому вопросу в период Первой мировой войны [113] Achmatowicz A. Polityka Rosji w kwestii polskiej w pierwszym roku Wielkiej Wojny 1914–1915. W., 2003. . Современные взгляды польских (и российских) ученых на польский вопрос в годы мировой войны раскрывает сборник статей, в основу которого легли тексты выступлений на международной научной конференции, прошедшей в ноябре 2007 г. [114] Революционная Россия 1917 г. и польский вопрос: Новые источники, новые взгляды / отв. ред. М. Волос, А. Орехов. М.: ИСл РАН, 2009.

Польская историография политики Советской России (СССР) и Германии в ЦВЕ в 1920-1930-е годы имела в основном публицистический характер. Не ставя вопрос об обоснованности вхождения в состав Польского государства украинских, белорусских, литовских земель, историки и политики писали, что западные державы заплатили Польше при решении проблемы ее границ недостаточно высокую цену. Наиболее четко эта позиция отражена в работе Дмовского «Политика Польши и восстановление государства» [115] Dmowski R. Polityka polska i odbudowanie panstwa. Wyd. 2. W., 1926. . Однако М. Бобжиньский в книге «Воскрешение Польского государства» подверг программу Дмовского критике, поскольку концепция эндеков следовала во многом этническому принципу, что обусловило потерю для Польши части земель на востоке, входивших в Речь Посполитую до ее разделов в XVIII веке [116] Bobrzynski M. Wskszenie Panstwa Polskiego. T. II: 1918–1923. Kraków, 1925. . Историк защищал программу «начальника государства» (1918–1922 гг.) Пилсудского.