Игорь Селиванов - Эпоха ХХ съезда: международная деятельность А. И. Микояна в 1956 году

Именно последнее обстоятельство объективно поставило перед Хрущевым вопрос о замене Молотова на этом посту политиком, имевшим более современные представления о возможностях изменения характера связей Советского Союза с внешним миром. Или, как вариант, перехода значительной части внешнеполитических дел из МИДа в другие партийно-государственные структуры, в том числе курировавшиеся Микояном или в которых он играл заметную роль.

В этом контексте можно вполне говорить о появлении такого условного понятия, как «кремлевская дипломатия», олицетворением которой в первую очередь являлся тандем Хрущев-Булганин и постепенно к ним стал присоединяться Микоян. Фигуры Молотова, Ворошилова и других «консерваторов», таким образом, отходили на вторые роли в формировании новых векторов советской внешней политики, в практическом проведении которой все в большей степени стали проявляться элементы неопределенности и непредсказуемости.

Вопрос о пересмотре сложившихся в сталинский период главных подходов на азиатском направлении советской внешней политики встал перед советским руководством уже в середине 1950-х гг.

До того времени кремлевская дипломатия опиралась на сформулированное еще в 1928 г. на VI Конгрессе Коминтерна положение, что национальная буржуазия в странах зарубежного Востока не может играть прогрессивной роли, поскольку роль «локомотива» в деле национального освобождения должны играть местные коммунистические партии, входившие в Третий Интернационал [103] Этот вывод во многом был обусловлен ситуацией в Китае, где национально-буржуазная партия Гоминьдан летом 1927 г. отказалась в ходе революции от сотрудничества с коммунистами, после чего между их сторонниками началась гражданская война. . Именно им и оказывалась на протяжении многих лет помощь и поддержка со стороны Москвы. Но уже после роспуска в 1943 г. Коминтерна стало понятно, что никакой сколько-нибудь существенной роли эти вышедшие в «самостоятельное плавание» партии (за исключением Компартии Китая) сыграть не смогут. Поэтому, не отказываясь от формальной поддержки «восточным» коммунистам, в Кремле стали искать сближения все с той же многократно раскритикованной азиатской некоммунистической политической элитой, в своем большинстве выражавшей интересы национальной буржуазии и крупных землевладельцев.

Эта линия стала активно реализовываться на практике со второй половины 1955 г. во время поездок Хрущева и Булганина в Индию, Афганистан и Бирму. В принятом Верховным Советом СССР постановлении особо подчеркивалось: «В основу взаимоотношений между Советским Союзом и Индией, Бирмой и Афганистаном положены принципы взаимного уважения территориальной целостности и суверенитета, ненападения, невмешательства во внутренние дела друг друга, равенства и взаимной выгоды, мирного сосуществования государств независимо от их общественного строя… Важный итог поездки товарищей Булганина Н. А. и Хрущева Н. С. в страны Азии составляют также достигнутые с этими странами соглашения о расширении торговли, экономических, культурных и других связей, основанных на принципе равенства и взаимной выгоды, без навязывания каких-либо обязательств политического или военного характера» [104] Сборник законов СССР и указов Президиума Верховного Совета СССР. 1938 г. – июль 1956 г. М., 1956. С. 151–152. .

Во время обсуждения 22 декабря отчета делегации СССР о визите в Индию, Бирму и Афганистан Микоян оценил ее следующим образом – «большой результат поездки» и предложил подготовить положительную резолюцию [105] Президиум ЦК КПСС. Т. 1. С. 74. По образному выражению Ю. В. Аксютина, в 1955 г. Хрущев и Булганин совершили «прорыв на Юг» по «тылам империализма» (Аксютин Ю. В. Указ. соч. С. 338). .

Затем намеченная линия была продолжена после XX съезда КПСС. В Отчетный доклад ЦК съезду составители включили пассажи о том, что международные отношения теперь приобретают всемирный характер благодаря выходу на политическую арену молодых азиатских государств, освободившихся от колониальной зависимости. Получалось, что на мировой арене появилась «зона мира», которая в союзе со странами мировой социалистической системы составила более половины населения земного шара [106] XX съезд Коммунистической партии Советского Союза. Т. 1. С. 22. Вскоре после окончания XX съезда в журнале «Новое время», рассчитанного прежде всего на зарубежную аудиторию, появилась статья И. И. Ермашева, в которой была дана подробная интерпретация этого понятия. Вывод автора был достаточно красноречив: «Эта зона открыта для всех стран и всех народов, стремившихся порвать с политикой войны, гонки вооружений и межнациональной вражды. Миролюбивые силы, действующие во всех странах в этом направлении, выступают все более активно. «Зона мира» оказывает огромное воздействие на всю международную жизнь, укрепляя и расширяя базу для международного сотрудничества, в котором для каждого народа обеспечено достойное место» (Новое время. 1956. № 16. С. 7.) .

Но за влияние на эту «зону» необходимо было еще побороться с «империалистическим лагерем». Для этого советской дипломатии необходимы были проверенные и квалифицированные кадры, способные отстаивать советские интересы в разных точках земного шара, включая и неспокойный азиатский континент.

Как справедливо отмечал в одной из своих работ российский историк А. М. Васильев, «более гибкая и успешная, чем раньше, политическая практика требовала видоизменения мессианских установок, без которых она пока что не могла существовать, отказа от заскорузлых формулировок» [107] Васильев А. М. Россия на Ближнем и Среднем Востоке: от мессианства к прагматизму. М., 1993. С. 36. .

Микоян, уже в сталинские времена слывший среди соратников «знатоком Востока», запомнился своим выступлением на XX съезде КПСС. Еще до секретного доклада Хрущева, выступая в прениях по Отчетному докладу ЦК, он, в частности, подверг критике плачевное, по его мнению, состояние советского востоковедения, не отвечавшего уровню все более расширявшихся отношений СССР со странами Востока [108] XX съезд Коммунистической партии Советского Союза. Т. 1. С. 324. .

Теперь Микояну советский лидер, который, в реалиях той эпохи, персонально отвечал за любые изменения во внешней политике СССР, мог дать поручение «закрепить» полученные ранее результаты, расширив географию контактов за счет Пакистана – главного регионального соперника Индии, с которым сложились более чем прохладные отношения и у соседнего Афганистана.

Таким образом, была сделана недвусмысленная заявка на то, что именно он, Микоян, сможет каким-то образом «поправить» своей практической деятельностью прежние подходы советской дипломатии к этому региону, в том числе в его «некоммунистическом» сегменте.