Игорь Селиванов - Эпоха ХХ съезда: международная деятельность А. И. Микояна в 1956 году

После той успешной поездки в среде советского руководства и лично Сталина Микоян стал пользоваться авторитетом «лучшего знатока» проблем Востока.

Дальневосточная дипломатия Микояна не ограничилась коммунистическим Китаем. В марте 1949 г. он принимал участие в переговорах с северокорейским лидером Ким Ир Сеном и министром иностранных дел КНДР Пак Хон Еном, уже начинавшими вынашивать авантюристические планы силового захвата юга Корейского полуострова и нуждавшихся в советской поддержке [41] См.: РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 1. Д. 36; Отношения СССР с Народной Кореей. 1945–1980. М., 1981. С. 68–69. См. также Раздел 5. 2. в настоящей книге. По всей видимости, Микоян был против силового решения проблем Корейского полуострова, но Сталин принял решение поддержать северокорейских руководителей лично, после того, как в пользу силового варианта высказался советский посол в КНДР Т. Ф. Штыков, которого, в свою очередь, об этом попросил Ким Ир Сен. Об этом прямо свидетельствуют недавно рассекреченные документы из фондов российских архивов. См.: РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 348. Л. 65–69. .

В рамках созданного в начале того же года Совета экономической взаимопомощи (СЭВ), Микояну было поручено курирование вопросов о распределении советских кредитов и финансовой помощи для стран «народной демократии» [42] Так в Кремле, по «тактическим соображениям, предпочитали до смерти Сталина называть страны, вошедшие в «советский блок». «Народная демократия» для стран Восточной Европы определялась в качестве разновидности «диктатуры пролетариата». Как отмечал сам Микоян, на Пленуме ЦК КПСС, состоявшемся вскоре после смерти Сталина, тот практически не интересовался деятельностью этой организации. См.: Известия ЦК КПСС. 1991. № 1. С. 149–153; Жуков Ю. Н. Сталин. Тайны власти. С. 404. Скорее всего, советский вождь в данном вопросе полностью полагался на компетентность Микояна. О том, что в последние годы жизни Сталин мало интересовался текущими делами, перекладывая их на соратников, которым доверял, есть свидетельство Молотова. См., например: Чуев Ф. Полудержавный властелин. М., 2000. .

При этом он, зачастую, руководствовался не политическими соображениями, а конкретной экономической выгодой, которую мог бы потенциально получать СССР от такого рода связей.

Некоторым политикам в этих странах (т. н. «национал-коммунистам» [43] На примере Северной Кореи, сравнивая ее развитие с другими странами «народной демократии», этот термин использовал российский историк-востоковед А. Н. Ланьков. См.: Ланьков А. Н. Август, 1956 год. Кризис в Северной Корее. М., 2009. С. 4. ) микояновский подход не явно нравился, и они осуществляли «обходные маневры» в стремлении получения от Советского Союза в одностороннем порядке больших объемов помощи. Так, например, албанский лидер Э. Ходжа за глаза неодобрительно называл Микояна «купцом», для которого прагматические интересы своей страны были выше «политической солидарности» [44] Вот точная цитата из воспоминаний Ходжа, относящихся к первой половине 1950-х гг.: «Этот купец держал в руке полукрасный-полусиний толстый карандаш (который можно было видеть во всех канцеляриях в Советском Союзе) и занимался «подсчетами». Теперь он уже был облечен более широкими компетенциями. 6 марта, в день распределения постов, было решено объединить в одно министерство Министерство внешней торговли и Министерство внутренней торговли, а портфель министра-купца захватил армянин» (Ходжа Э. Хрущевцы. Воспоминания. Тирана, 1980. С. 22). Объясняя Ходже свою позицию в отношении помощи Албании, Микоян прямо указывал ему на бедность и послевоенные проблемы СССР, не позволявшими ее увеличить в соответствии с албанскими желаниями (Там же. С. 24–25). См. также записи бесед Ходжа с Микояном, состоявшиеся в Москве в 1949 и 1951 гг.: РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 1. Д. 33, 35. .

В марте 1949 г., как писал в своих мемуарах сам Микоян, его совершенно неожиданно, по единоличному решению Сталина, освободили от должности Министра внешней торговли. Но с начала 1950 г. он продолжил курировать это направление уже в статусе руководителя постоянной внешнеэкономической комиссии Политбюро ЦК ВКП(б) [45] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1079. .

В декабре 1949–феврале 1950 г., во время нахождения в Москве высших руководителей Китайской Народной Республики (КНР) – главы компартии и правительства Мао Цзэдуна и министра иностранных дел Чжоу Эньлая, Микоян принимал участие в подготовке советско-китайских договоров о дружбе, а также двусторонних экономических соглашений [46] РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 1. Д. 44–46. .

В марте 1950 г. Микояну поручили исполнять обязанности уполномоченного с советской стороны по обеспечению поставок в КНР в счет предоставленного Москвой кредита [47] См.: Павлов М. Ю. Анастас Микоян. С. 238. . Во время визита Чжоу Эньлая в Москву осенью 1952 г. Микоян вновь принимал активное участие в состоявшихся советско-китайских переговорах [48] РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 1. Д. 47–50. .

Наряду с «восточными» делами, ему приходилось заниматься и другими, более неоднозначными проблемами международного характера. В ноябре 1951 г. г. Микоян ездил в Прагу с еще одним специальным заданием Сталина: проверить на месте как под руководством Президента Чехословакии К. Готвальда идет подготовка к суду над объявленным «врагом» и «титовским агентом» генеральным секретарем ЦК Компартии Чехословакии Р. Сланским и другими лицами, привлеченными по этому делу [49] Соответствующая информация была рассекречена и обнародована в Чехословакии в период «Пражской весны» в 1968 г. Позднее этот сюжет получил отражение в работе чехословацкого исследователя К. Каплана (Kaplan K. Report on the Murder of the General Secretary. Columbus, 1990. P. 142–143) и (со ссылкой на эту публикацию), в одной из коллективных монографий российских ученых (Волокитина Т. В., Мурашко Г. П. Носкова А. Ф. Москва и Восточная Европа. Становление политических режимов советского типа: 1949–1953: Очерки истории. М., 2002. С. 359). С. А. Микоян так оценивал этот эпизод: «Сталин послал отца к Готвальду с личным посланием. В нем говорилось, что Сланского надо арестовать, ибо он хочет убежать за границу. Не думаю, что отец «нажимал» на Готвальда. Скорее, они вместе обсуждали, как переубедить Сталина и спасти Сланского. Ведь Готвальд тут же позвонил Сталину и сказал, что у него нет данных о предполагаемом побеге Сланского. Сталин ответил, что у него есть точные данные от советской разведки, и потребовал выполнить свое решение» (http://www.vestnik.com/issues/97/0624/ koi/mikoyan.htm). См., также: Дело Сланского // Вопросы истории. 1997. № 3. С. 10–20; Данилов А. А., Пыжиков А. В. Рождение сверхдержавы. СССР в первые послевоенные годы. М., 2001. С. 54–58. .

В доступных для изучения документах, хранящихся в федеральных архивах, этот эпизод никак не отражен. В фондах АП РФ (особая папка) и РГАСПИ есть достаточно большой блок документов, из содержания которых следует, что решением Политбюро ЦК ВКП(б) от 16 августа 1951 г. Микояна «обязали» поехать в Чехословакию с группой специалистов для оказания экспертной помощи в налаживании промышленного производства дружественному чехословацкому государству [50] АП РФ. Ф. 3. Оп. 66. Д. 729. Л. 108; 110–116, 158–166. РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 1. Д. 55. Л. 64–77; Д. 56. Л. 1-341; Д. 57. Л. 1-209. Отчет Микояна о поездке в Чехословакию см.: АП РФ. Ф. 3. Оп. 66. Д. 729. Л. 108; 110–116, 158–166. Л. 117–121. . Ничего подобного в практике внешнеполитической деятельности Микояна ранее никогда не было. Отсюда может возникнуть предположение, что направляли его туда один раз и только по этому вопросу.