Станислав Белковский - Бизнес Владимира Путина

Но было при Муссолини — horribile dictu! [1] Страшно сказать! (лат.) — и кое-что не очень плохое.

С 1922 по 1938 год население Италии выросло на 15 %.

За время правления Муссолини была практически полностью разгромлена мафия.

В 1929 году был подписан Латеранский конкордат, в результате чего католичество стало государственной религией Италии, а во всех школах страны было введено преподавание основ католицизма.

В 1932 году был учрежден Венецианский международный кинофестиваль. В 1934 и 1938 годах сбор-ная Италии выигрывала чемпионаты мира по футболу.

А вот так говорил Муссолини. Послушайте.

«Человек — это индивид, связанный с нацией, с Отечеством, подчиняющийся моральному закону, связующему индивидов через традицию, историчес-кую миссию, чтобы в сознании долга создать высшую жизнь, свободную от границ времени и про-странства. В этой жизни индивид путем самоотрицания, жертвы частными интересами, даже подвигом смерти осуществляет чисто духовное бытие, в чем и заключается его человеческая ценность».

«Нация не есть раса или определенная географическая местность, но длящееся в истории множество, объединенное одной идеей, каковая есть воля к существованию и господству, то есть самосознание и, как следствие, личность».

«Превышая границы краткой индивидуальной жизни, государство представляет неизменное сознание нации. Внешняя форма государства меняется, но его необходимость остается. Это государство вос-питывает граждан в гражданских добродетелях, оно дает им сознание своей миссии и побуждает их к единению, гармонизирует интересы по принципу справедливости; обеспечивает преемственность завоеваний мысли в области знания, искусства, права, гуманной солидарности; возносит людей от элементарной, примитивной жизни к высотам человеческой мощи, к Империи; хранит для будущих веков имена погибших за его неприкосновенность и во имя повиновения его законам; ставит примером и возвеличивает для будущих поколений вождей, увеличивших его территорию; гениев, его прославивших. Когда чув-ство государственности ослабевает и берут верх разлагающие и центробежные устремления, тогда нации склоняются к закату».

«Стремление к империи, то есть к национальному распространению, есть проявление жизни; обратное — “сидение дома” — признак упадка. Народы, возвышающиеся и возрождающиеся, — всегда империалисты; умирающие народы отказываются от всяких претензий».

Ну и при чем здесь, спрашивается, Владимир Путин?

28 сентября 2004 года, АПН.Ру

Специальный вариант статьи опубликован в «Известиях»

В последнее время много говорят о том, что Владимир Путин собирается оставаться у власти после 2008 года, для чего президентская Россия преобразуется в парламентскую. А сам несминаемый Путин станет в такой вот России премьер-министром, подотчетным им же созданному парламентскому большинству.

Многие официальные либералы уверены, что ради высшей власти Путин и затеял антифедеративный переворот, переходящий в переворот антимуниципальный (ведь мэров городов теперь тоже будут назначать). И в оный час, когда каждый божий человек, занимающий хоть какую завалящую должность в этой стране, будет назначен лично Верховным, тогда откроется путь к реформе Конституции и вечной власти одного отдельно взятого подполковника ГБ СССР.

Нет, уважаемые либералы. Слишком просто это все. Или, наоборот, слишком сложно. Вы, драгоценные, опять норовите свою набриолиненную голову присобачить на чужие покатые плечи.

Ведь наш либерал, собственно, так и хотел. Впиться во власть один раз — при маразмирующем старике Ельцине — и сидеть на ее носорожьей поверхности до первых звуков ангельских труб. А чтобы сидеть вечно — можно было и Конституцию менять 7–8 раз на дню, и палить из танковых пушек по политическим воробьям, и объяснять, почему власть состоит только из Ивановых и Сидоровых, а Петровым в ней делать совершенно нечего.

Просто неожиданно получилось, что у либералов вырвали из зубов нержавеющий кусок колбасы. И они очень переживают, что этот кусок, уже поваленный на императорских паркетах, теперь с обильным слюнотечением заглатывает кто-то другой. Менее либеральный и менее достойный.

Что же касается настоящего посюстороннего Путина (а не нарисованного слюнно-колбасной фантазией Великого Диктатора), то я очень удивлюсь, если сумасшедшей весной-2008 он формально не выскочит из игры. Да что там удивляться — придется, наверное, умереть. От нервного смеха и трогательного сочувствия.

Великие диктаторы, конечно же, влюблены во власть. Она для них — единственно возможная подруга, любовница и жена. Диктаторы в этом смысле — персонажи сугубо моногамные.

Они хотят жить с этой властью долго и счастливо и умереть в один день. И когда прежестокая судьбина зачем-то разлучает Великого Диктатора с его неискоренимой пассией — властью, — то он берет в руки автомат — а может быть, топор или ядерный чемоданчик — и идет побеждать разлуку. Потому что разлука с любимой куда невыносимее смерти.

Второй же президент Российской Федерации живет с властью — как с опостылевшей нелюбимой женой. А любви у них, честно говоря, никогда и не было.

Эта женщина — назовем ее для быстроты и смысла Капитолиной Ивановной — старше своего супруга на много лет. А выглядит — и вовсе как своего благоверного мать. Потому он боится выводить ее в свет. Ни в театре, ни в кино, ни в ресторане божественную чету никогда не увидишь. Их жизнь проходит на секретном обитаемом острове, за гранитными стенами вековой резиденции — Дворца вечного блаженства (недавно его хотели переименовать во Дворец вечного терпения, но дело почему-то зависло).

Каждый вечер, ровно в 21:00 у них семейный ужин. И, вглядываясь в двойной подбородок Капитолины Ивановны, в ее нечеловечески помпезную грудь, в иссиня-черные от долгого употребления мешки под глазами, супруг всякий раз думает нечто совсем запретное: «И на кой черт, спрашивается, я тогда согласился на ней жениться!»

А ведь он хорошо помнит, как его уговорили. Тогда — это было кислым чухонским летом, пять с половиной без малого лет назад, — в его скромную полковничью квартирку завалились старые кореша — Валя и Рома.

Валя был в легком подпитии и, как водится, вонял использованными презервативами. В юности он работал на рецепции публичного дома, но после того, как помог написать мемуары бандерши, резко пошел в гору и почти беспричинно разбогател.

Рома, напротив, был человек дисциплинированный и чистый. Первые деньги сделал, снявшись в рекламе гламурных одеколонов Расо Rabanne, — и с тех пор носил, не снимая, фирменную трехдневую щетину.