Сергей Кара-Мурза - Российское обществоведение: становление, методология, кризис

Речь вовсе не идет о том, чтобы поддержать попытки «реванша этики», вытеснить рациональное мышление из пространства его приложения. Проблема в том, что в любом обществоведческом исследовании или анализе ценностные и научные (автономные от ценностей) категории и критерии являются необходимыми инструментами познания, но лежат в разных плоскостях. Нельзя не устранить одну из этих частей когнитивной структуры, но нельзя их и смешивать в одном мыслительном акте.

М. Вебер писал об опасности для общественных наук смешения инструментов этики и научной методологии: «Для последней все дело только в том, что значимость моральных императивов в качестве нормы, с одной стороны, и значимость истины в установлении эмпирических фактов – с другой – находятся в гетерогенных плоскостях; если не понимать этого и пытаться объединить эти две сферы, будет нанесен урон одной из них» [19, с. 154].

Это – один из аспектов большой проблемы несоизмеримости ценностей . Эта проблема игнорировалась и в советском, и в постсоветском обществоведении, и этот пробел нашему обществу обошелся очень дорого. Этика и научное знание – две системы ценностей, обе жизненно важные. Ценности из этих систем несоизмеримы, их надо совмещать, не смешивая, – это сложные навыки. На практике в общественном бытии, особенно в переходные периоды, нравственные ценности подавляют ценности рационального знания, что позволяет доминирующей общности «репрессировать» ценности других общностей, которые не имеют средств защитить свои идеалы и интересы. Ценности «победителей» становятся законом жизни, подавленные общности распадаются и деградируют, части их уходят в «подполье», начинают бороться или даже мстить.

Таковы трагические периоды революций, такой период переживает сейчас и Россия. Господствующая общность, осуществляющая «капиталистическую революцию», названную реформой, следует своим радикальным ценностям, принявшим формы фанатизма. Она категорически отвергла ценности «побежденного большинства», что и погрузило Россию в кризис. Исключительно важную роль в этом процессе сыграла подчиненная роль научной рациональности в позднем советском и постсоветском обществоведении. Перестройка резко сдвинула неустойчивое равновесие в сторону «антисоветских» ценностей, облеченных в официальную идеологию и в доктрины трансформации политической системы, экономики и общественного строя.

Рассмотрим эмпирические доводы для утверждений о кризисе обществоведения.

Обществоведение, исходящее из приоритета нравственных ценностей, не давало беспристрастного достоверного знания об общественных процессах. В начале ХХ в. в системе знания о российском обществе наблюдался отказ за отказом – методологическая основа сообщества была рыхлой, не имела сильного интегрирующего научного ядра. Государство и общество развивались при остром дефиците знания о самих себе. Задача, которая была ясна образованной части общества и государству, заключалась в том, чтобы в период империализма западного капитализма провести модернизацию народного хозяйства, не будучи втянутыми в периферию Запада в качестве его дополняющей экономики. Эту угрозу создавало интенсивное вторжение западного капитализма (особенно финансового) в хозяйство России с конца ХIХ в.

Модернизация – тяжелый, болезненный процесс. Россия, которая была намного больше открыта Западу, чем, например, Китай или Индия, пережила несколько волн и кризисов модернизации. Царское правительство искало способы избежать следующего кризиса. Было предложено и даже принято много важных решений. Например, малоизвестное решение царского правительства ввести в России народно-хозяйственное планирование. В 1907 г. Министерство путей сообщения составило первый пятилетний план, а деловые круги «горячо приветствовали этот почин» (русский капитализм пытался избежать перспективы быть «переваренным» западным капиталом). Более широкие комплексные планы стала вырабатывать «Междуведомственная комиссия для составления плана работ по улучшению и развитию водяных сообщений Империи», которая работала в 1909–1912 гг. Так был подготовлен второй пятилетний план – капитальных работ на 1912–1916 гг. Реализации его помешали слабость госаппарата и начавшаяся война.

Однако в общем задачу преодолеть кризис модернизации в рамках сословного общества решить не смогли, приходилось «догонять капитализм и одновременно убегать от него». Российская империя попала, по выражению М. Вебера, в «историческую ловушку» – систему взаимодействующих порочных кругов. Что бы не делало царское правительство, недовольство нарастало. Дав урезанную, выхолощенную конституцию (Манифест 17 октября 1905 г.), самодержавие стало ее заложником и потеряло свою силу, не приобретя ничего взамен. «Оно не в состоянии предпринять попытку разрешения какой угодно большой социальной проблемы, не нанося себе при этом смертельного удара», – писал Вебер.

Из этого, кстати, видно, какова была глубина той исторической ловушки, в которую попала Россия, становясь страной периферийного капитализма. Самодержавие при всем желании не могло ослабить ограничения для либеральной модернизации, поскольку при этом был слишком велик риск, что из-под контроля выйдут гораздо более мощные силы «архаического коммунизма». Так дело довели до революции – действуя ситуативно, не имея стратегической доктрины. Это положение возникло во многом из-за недостатка знания. У власти даже отсутствовали адекватные индикаторы, с помощью которых можно было бы следить за ходом общественных процессов. В результате власть делала ошибки, которых, в принципе, можно было бы избежать. Так, уже лишенная оснований вера царя в крестьянский монархизм в существенной мере предопределяла неадекватность всей его политической доктрины.

После начала войны с Японией, которую большинство народа быстро стало воспринимать как трагедию, в правящей верхушке возникла утопия «небольшой победоносной войны», которая, как считалось, укрепит монархию. Насколько верхушка уже была оторвана от реальности, говорит простодушная похвальба царя П.А. Столыпину: «Если б интеллигенты знали, с каким энтузиазмом меня принимает народ, они так бы и присели».

Важно, что несостоятельным оказалось и то обществоведение, на представлениях которого строили свои доктрины либеральная оппозиция – ведущая либерально-буржуазная партия (Партия народной свободы, «конституционные демократы» – кадеты ). Она собрала цвет интеллигенции, имела большую финансовую поддержку, в ее рядах было много видных философов и экономистов, ученых и публицистов. Кадеты создали обширную прессу – до 70 центральных и местных газет и журналов, много партийных клубов и кружков. По интенсивности пропаганды и качеству ораторов им не было равных. И при этом их представления о России и ходе исторического процесса были ошибочными.