Игорь Гаврилов - Выборы на фоне Крыма: электоральный цикл 2016-2018 гг. и перспективы политического транзита

Таблица 16. Принципы выбора кандидата

(в % от опрошенных, исследовательский проект ВЦИОМ «Электоральная панель», N = 1600, опросы 7–19 октября 2011 г. и 1–7 февраля 2012 г.)

Опыту и былым заслугам в большей степени симпатизировал электорат именно В. Путина. Очевидно, этот кандидат стал олицетворением такого опыта и осторожной, взвешенной политики. Среди проголосовавших за него 57 % говорили, что симпатизируют опытным политикам. На противоположном полюсе оправданно оказался М. Прохоров: большая часть (59 %) проголосовавших за него заявляли о готовности отдать свой голос за нового, перспективного политика с интересными идеями.

Рисунок 4. За какого из двух политиков с большей вероятностью вы отдали бы свой голос?

(в % по группам голосования за кандидатов, исследовательский проект ВЦИОМ «Электоральная панель», N = 1600, опрос 1–7 февраля 2011 г.)

Аналогичная ситуация фиксировалась по другим тестируемым утверждениям. Респонденты, проголосовавшие за В. Путина, в большей степени были готовы поддержать опытных, проверенных, предсказуемых политиков. При этом наиболее отчетливо эту позицию выражали представители ядерного электората кандидата.

Рисунок 5. За какого из двух политиков с большей вероятностью вы отдали бы свой голос?

(в % по группам голосования за кандидатов, исследовательский проект ВЦИОМ «Электоральная панель», N = 1600, опрос 1–7 февраля 2012 г.)

Изменение общественного запроса – результат влияния разных тенденций, как связанных с протестным движением, так и не связанных с ним (к примеру, активизация самого В. Путина, участие в кампании М. Прохорова). Но данные о влиянии на электоральный выбор акций протеста позволяют говорить, что они усилили запрос на стабильность в самом широком смысле. Этот запрос будет существенно влиять на формирование оценок населения в течение нескольких лет, чему будет способствовать и непростая международная ситуация.

Анализируя избирательную кампанию 2011–2012 гг., можно говорить о ее частичной успешности в думской составляющей и реализации основных задач президентской кампании. Передачу высшей власти в стране обеспечить удалось, но она сопровождалась многочисленными конфликтами, что поставило под сомнение консенсусную природу общественно-политических отношений.

Протестное движение зимы 2011 г. – лета 2012 г. [6] Отдельные представленные здесь положения ранее были изложены одним из авторов в статье [Мамонов, 2012]. интересно прежде всего с точки зрения направления и темпов его трансформации, как возможный вектор развития протестной активности в России, поскольку отдельные характерные для него черты и тенденции фиксировались и позже – при очередном всплеске протестной активности весной-летом 2017 г.

«Белоленточное» движение началось как реакция на «нарушения на выборах». Данный фактор имел лишь формальное значение, выступая в основном в роли легендирования участниками акций своего политического поведения. Более значимым оказался фактор общего недовольства ситуацией в стране. Участники акций отразили запрос населения на перемены, который был проигнорирован властью в ходе думской кампании. Фактором, стимулирующим протест, стало недовольство жителей столиц произведенной «рокировкой», триггером – факты нарушений и фальсификаций на декабрьских выборах в Государственную Думу. Результат – самые крупные акции протеста за два десятилетия.

Данные опросов ВЦИОМ показывают, что выборная проблематика быстро ушла из числа причинных факторов протестных действий, в то время как сами действия продолжались до июня 2012 г. Если в ходе акции 24 декабря 2011 г. 32 % опрошенных заявили, что на Болотную площадь их привело несогласие с результатами выборов, то среди участников акции 12 июня 2012 г. так ответили всего 5 %. Как видим, «теория фальсификации» выборов 2011 г. стала общей рамкой протеста, его спусковым крючком, но содержание протеста было существенно шире и связывалось не с законностью/незаконностью результатов выборов, а с требованиями смены политического курса и кадрового состава органов власти, все равно – конституционным, выборным путем или неконституционным, «уличным».

Таблица 17. Почему Вы участвуете в сегодняшнем митинге? (в % от опрошенных, опрос участников митинга 24 декабря 2011 г., ВЦИОМ, N = 600, опрос участников митинга 4 февраля 2012 г., ВЦИОМ, N = 800, опрос участников митинга 12 июня 2012 г., ВЦИОМ, N = 531, открытый вопрос, любое число ответов)

Источник: опросы ВЦИОМ, проведенные в ходе акций протеста 24 декабря 2011 г., 4 февраля 2012 г., 12 июня 2012 г.

По мере развития протестное движение все больше становилось протестом абсентеистов-бойкотистов: если среди участников митинга 24 декабря 2011 г. не принимал участие в выборах каждый десятый (12 %), то на митинге 12 июня 2012 г. – уже каждый четвертый (28 %). Это важная характеристика качественного состава протестующих. Кроме того, за полгода сменился идейный лидер протестного движения: в декабре и феврале им, бесспорно, был умеренный оппозиционер Григорий Явлинский, к июню это место занял радикальный оппозиционер Алексей Навальный.

Таблица 18. Кто из лидеров оппозиции вызывает у Вас уважение и симпатию?

(в % от опрошенных, уопрос участников митинга 4 февраля 2012 г., ВЦИОМ, N = 800, открытый вопрос, любое число ответов. В таблице приведены ответы, набравшие более 2 %)

Таблица 19. Кто из лидеров оппозиции вызывает у Вас наибольшее уважение, симпатию?

(в % от опрошенных, опрос участников митинга 12 июня 2012 г., ВЦИОМ, N = 531, открытый вопрос, любое число ответов. В таблице приведены ответы, набравшие более 2 %)

Как видим, всего за полгода, с декабря по июнь, настроения участников протестного движения развились до того, что даже самый радикальный из «системных» оппозиционеров, Г. Явлинский, ушел для них на периферию, а новым кумиром стал уже не стесненный никакими политическими обязательствами и соображениями «системности» А. Навальный. «Системная оппозиция», несмотря на все попытки, не успела угнаться за развитием протестного движения. Наоборот, последовал раскол или, точнее, «откол» от системной оппозиции малочисленного радикального крыла, прежде всего в партии «Справедливая Россия» (Геннадий и Дмитрий Гудковы, Илья Пономарев и др.). Закономерно, что из руководителей трех парламентских оппозиционных партий ни один не набрал в июне 2012 г. среди митингующих и двух процентов. Пути системной, парламентской оппозиции и оппозиции уличной, несистемной, ненадолго пересекшиеся осенью 2011 г. на почве общего противостояния правящей партии, снова разошлись.