Владимир Жириновский - Россия и Япония

Владимир Атласов встретился с потерпевшим кораблекрушение японцем по имени Дэмбэй, который был захвачен в плен коренными жителями на Камчатке. Император Петр I (1672–1725) пригласил его в Санкт-Петербург и, лично расспросив о Японии, назначил преподавателем и приказал учить русских детей японскому языку. Это произошло в 1702 г. Организовав экспедицию, российский император приступил к освоению пути к Японии со стороны Тихого океана.

В 1782 г. японский торговец Кодаю Дайкокуя (1751–1828) потерпел кораблекрушение и попал на остров Амчитка – один из Алеутских островов. К. Дайкокуя был отправлен в Санкт-Петербург, где получил аудиенцию у императрицы Екатерины II (1729–1796). Императрица, стремясь установить торговые отношения с Японией, в 1792 г. направила в Японию миссию под началом Адама Лаксмана (1766–1796), который в качестве дара возвратил К. Дайкокуя на родину, предложив Японии завязать торговлю. Однако А. Лаксман, совершив плавание в Нэмуро, Мацумаэ и Хакодатэ, возвратился на родину, не достигнув поставленной цели. Голландцы выступили с наветом, сказав, что у России “имеется замысел агрессии против Японии”, и японское правительство, сославшись на закрытость страны, отказало российской миссии.

Россия не прекращала попытки наладить торговые и иные отношения с Японией: правительство России в 1803 г. снарядило в Японию миссию под началом Николая Петровича Резанова (1764–1807), но Резанов, по прибытии в Нагасаки, на полгода попал под строгий надзор. Ему отказали даже в приеме государственной грамоты и подарков. Видя такое непочтительное отношение, подчиненный Н.П.Резанова, капитан Николай Александрович Хвостов, пришел в ярость и стал в период с 1806 по 1807 гг. нападать на японские поселения и сторожевые посты на островах Сахалин, Итуруп и Рисири, поджигал дома и грабил население. Этот инцидент «отрезвил» японцев, которые, «закрыв» страну, пребывали в благодушном настроении, и породил вполне определенное чувство страха перед Россией.

Следующее столкновение Японии и России произошло в 1811 г., когда капитан военного корабля “Диана” Василий Михайлович Головнин (1776–1831) и восемь членов экипажа при обследовании местности во время своей высадки на остров Кунашир были захвачены в плен японскими чиновниками. После инцидента с Н.А. Хвостовым стража на острове Кунашир была усилена. В.М. Головнин и его подчиненные были под охраной доставлены в Хакодатэ и там заключены в тюрьму. Помощник капитана П.И. Рикорд, остававшийся на корабле, попытался освободить В.М. Головнина, но его попытка оказалась безрезультатной. В следующем году он задержал японское судно “Касэ-мару” и доставил его владельца, богатого купца Кахэй Такадая (1769–1827), в портовый город Петропавловск-Камчатский на полуострове Камчатка. Необычайная смелость и проницательность К.Такадая произвели большое впечатление на П.И. Рикорда. Между ними установились доверительные и дружеские отношения. В 1813 году корабль П.И. Рикорда с К. Такадая на борту появился в Мацумаэ. Благодаря самоотверженным усилиям К. Такадая, в конце концов, конфликт был исчерпан. После 26 месяцев пленения В.М. Головнин и его спутники, наконец, вернулись на родину. Написанные в 1846 году В.М. Головниным “Записки в плену у японцев” сразу же были переведены на английский, немецкий и французский языки и стали очень популярными. Хладнокровные наблюдения, записанные В.М. Головниным, внесли большой вклад в понимание специфики Японии.

Первые переговоры между миссией России в Японии и правительством Японии были проведены в 1853–1854 гг. Состоялись переговоры в Нагасаки, во главе миссии России был вице-адмирал Евфим Васильевич Путятин (1803–1883). Переговоры велись относительно установления межгосударственных отношений, торговли и определения государственной границы. Окончились они безрезультатно, и Е.В. Путятин на время покинул Нагасаки. Однако Япония в тот период заключила договор о дружбе с Америкой и открыла порты Симода и Хакодатэ. Узнав об этом, Е.В. Путятин потребовал возобновления переговоров. В такой обстановке в декабре 1854 г. в Симоде начался «второй раунд» переговоров между Японией и Россией.

В этот период Россия вела Крымскую войну. Тем не менее, переговоры с Россией развивались успешно, и в феврале 1855 года был подписан Трактат «О торговле и границах» («Симодский трактат») и между Японией и Россией впервые были установлены межгосударственные отношения. По этому договору, с учетом реально сложившейся ситуации, государственная граница была установлена между островами Итуруп и Уруп. При этом весь остров Итуруп признавался территорией Японии, а остров Уруп, а также Курильские острова к северу признавались территорией России. Что же касается острова Сахалин, то в договоре устанавливалось, что “он остается неразделенным между Россией и Японией, как было до сего времени”.

Иными словами, было решено оставить этот остров без определенной государственной принадлежности, что означало возможность проживания на нем народов обоих государств. По договору открытыми были признаны три порта – Хакодатэ, Симода и Нагасаки.

До того времени, как был подписан Трактат «О торговле и границах» между Японией и Россией, указом императора Александра I от 1821 г. было установлено, что “производство торговли, китовой и рыбной ловли и всякой промышленности на островах, в портах и заливах и вообще по всему северо-западному берегу Америки, начиная от Берингова пролива до 51 градуса северной широты, также по островам Алеутским и по Восточному берегу Сибири; также по островам Курильским, т. е. начиная от того же Берингова пролива до Южного мыса острова Урупа, а именно до 45 градуса 50 минут северной широты, предоставляются единственно российским подданным” и что иностранным судам запрещалось приближаться и швартоваться у морского побережья и островов, которые находятся под управлением России.

Кроме того, в инструкции императора Николая I (1796–1855), направленной в 1853 году вице-адмиралу Е.В. Путятину, который следовал на переговоры с Японией, в качестве самой важной цели определялись торговые выгоды и указывалось, “Чтобы японцы не могли бы, следуя своим обычным правилам [ссылаться на закрытие страны], тотчас же уклониться и дать ответ отрицательный”, “мысль теперь же приступить к пограничному вопросу показалась нам весьма основательной: через это можно, так сказать, заставить японцев по необходимости войти с нами в переговоры”. Исходя из этой перспективы, в упомянутой инструкции предписывалось: “Из островов Курильских южнейший, России принадлежащий, есть остров Уруп, которым мы и могли бы ограничиться, назначив его последним пунктом российских владений к югу – так, чтобы с нашей стороны южная оконечность сего острова была (как и ныне она в сущности есть) границею с Японией, а чтобы с японской стороны границею считалась северная оконечность острова Итуруп”.