Виталий Азаров - Хроники Щуки. Книга первая

– Неужели при обустройстве нашего отдела сэкономили на компьютерах? – он повернулся к более опытному в современной технике коллеге.

– Нет, – краем губ улыбнулся капитан. – Техника первоклассная, но процесс затормаживают встроенные шифровальщики и анонимайзеры. Ведь адрес нашего аналитического центра не является секретом для иностранных коллег, а значит нужно максимально маскировать наши адреса от посторонних глаз. Любой выход в сеть с компьютеров нашего микрорайона сразу привлекает повышенное внимание. Вот поэтому все так долго и работает.

– Логично, – согласно кивнул товарищу Родионов.

– Я тут начал утро с чтения информации о ходе дела арестованного, после нашей докладной, губернатора Ниженской губернии Воронова и наткнулся на свежее интервью его предшественника на губернаторском посту, а ныне сенатора Лисова (более подробно о предшествующих роману событиях можно прочитать в моей повести «Операция „Волан“. Политический детектив» – прим. автора). Представляешь, он решил поучаствовать в скорых выборах ниженского парламента, – от души веселился капитан, полуобернувшись к старшему коллеге. От услышанного Андрей даже поперхнулся кофе и в два шага подскочил к столу друга.

– Да ну? – пробормотал он, вылупившись в текст статьи местной газеты.

Пока он читал статью, Коля тревожно поглядывал на массивный кофейный аппарат, величиной с советский холодильник. В связи с резко усилившимися в последнее время мерами безопасности, самые простые бытовые проблемы на рабочем месте ежесекундо грозили превратиться в сущий кошмар. Вначале, придя на работу, Коля сдавал удостоверение на проходной, где взамен получал свой электронный пропуск. При выходе из здания процедура повторялась в обратном порядке, отчего на проходной скапливались длинные очереди. Все личные мобильники тоже недавно стали требовать оставлять на проходной, а пользоваться разрешили исключительно служебными проводными и радиотелефонами в кабинетах здания Центра. Всем посторонним вход в здание был запрещен и поэтому, например, при опустении контейнеров кофемашины, Андрей с Колей были вынуждены самостоятельно приобретать порошки в специализированном магазине и заправлять чудо-аппарат. В случае поломки аппарата можно было теоретически вызвать специалиста техслужбы, но они перешли на работу по заявкам в порядке очереди, отчего приходилось ждать простого электрика неделями и месяцами, согласовывать кучу бумаг для допуска электрика в кабинет и заниматься прочей бодягой. Ничего удивительного, так как каждый технарь в здании при трудоустройстве три месяца был в «карантине» («карантин» – проверка кандидата на наличие сомнительного прошлого, подозрительных знакомых и моральные уязвимости для вербовки вражьими спецслужбами. – Прим. автора). Число техперсонала стремились максимально ограничить, а посему любая вспышка сезонного гриппа могла оставить здание без обслуживания. По этой причине весь персонал, включая уборщиц и сантехника, пользовался большим уважением сотрудников, а старого электрика дядю Мишу уговаривали сразу десять отделов, чтобы он повременил с давно заслуженной пенсией, а поработал еще годик. Даже Наташу, молодую жену Рябушкину, до сих пор проверяли кадровики на возможные несоответствия в заполненной Николаем анкете, хотя она в ГСБ никогда не работала и после свадьбы стала простой домохозяйкой. Конечно, никто жениться запретить жениху был не в праве, но при выявлении компромата у невесты запросто могли ограничить Колин допуск, перевести его на менее секретную должность или даже тупо уволить. От всего этого всегда веселый Николай стал часто впадать в прострацию, а при банальной поломке чайника мог запросто запаниковать. «А кому сейчас легко?», – философски утешал его в таких случаях Андрей и Коля вымученно брал себя в руки.

– Чего ты так вскинулся из-за рядового интервью Лисова? – отогнав грустные мысли, вопросил Рябушкин. – Ведь Воронова арестовали, назначили в Ниженск и. о. губера нового человека, не из местных. Все, как ты рекомендовал в аналитической записке произошло. Видать, руководство страны к нам, наконец, прислушалось. Чего ты разнервничался?

Андрей молча два раза прочитал текст интервью сенатора, а лишь затем ответил на вопрос друга.

– Знаешь, Николай, меня вообще этот Лисов последние дни сильно беспокоит. Особенно подозрительным мне стало его поведение после громких арестов в руководстве Ниженской губернии, – старший аналитик тяжело опустился в свое кресло и потер переносицу.

– Что именно тебе кажется подозрительным? – помрачнел Рябушкин, знавший, что пустую напраслину Андрей на человека возводить не станет.

Родионов достал из кармана блокнотик и быстро нашел нужную страницу.

– Суди сам. Лисов свыше двадцати лет безраздельно правил Ниженской губернией. Три года назад указом премьера Лебедева, – кивнул на портрет обожаемого Колей политика на его столе. – Освобожден от этого занятия. Место его занял старый кореш Лисова Воронов, а сам Лисов отправился в столицу сенатором в правительственный Сенат. До нынешнего ареста Воронова ничем себя там не проявил, стараясь всегда сидеть тихо и не привлекая внимания. В феврале он на пару с другим сенатором внес в парламент законопроект о трудовом перевоспитании в школах.

– Постой, – перебил нетерпеливый Николай. – Это было после массовых митингов молодежи в поддержку снятого с выборов Похвального (Похвальный – один из лидеров российской оппозиции – прим. автора)?

– Сечешь! – горько усмехнулся Андрей. – Естественно, это таким манером хитрый Лисов пытался продемонстрировать руководству страны, что он готов лично трудом перековать оппозиционную молодежь и не зря деньги в Сенате получает. Хотя сия инициатива вызвала только смех, так как сын плута Лисова никогда трудом никаким не занимался, а исключительно получал сверхдоходы с крупных пакетов акций «Ниженскбанка» и прочих, оформленных при папиной помощи, предприятий. Вроде даже недвижимостью элитной в Майами обзавелся. И его папаша призывает ввести трудовое воспитание в школах? – майор скорбно качнул рано седеющей головой. – Ладно, оставим лирику и разговоры о морали. Дальше события развиваются стремительно. Мы с тобой составляем аналитическую записку о тревожном состоянии дел в Ниженской губернии и, спустя неделю, спецназ ГСБ задерживает губера Воронова, а на его место ставят известного своей нетерпимостью к коррупции общественника Обличалова. Начинается широкая чистка и громкие аресты местной элиты. Тут наш герой Лисов вдруг совсем забыл о трудовом перевоспитании малолеток и начал чего-то мямлить о необходимости все проверить, соблюдать законность в деле Воронова и т. п. А сегодня он уже дает интервью, в котором собирается принять участие в близящихся выборах? Очень странно. Зачем члену правительственного Сената биться за мандат губернского депутата? Ты когда нибудь слышал, чтобы владелец нефтяной компании пытался трудоустроиться заведующим поселкового сельпо?