Сергей Шаргунов - Битва за воздух свободы

Второе. Зюганов.

Третье. Жириновский.

Четвертое. Богданов.

Отвратительна и, как сон, игра в полемику, они обсуждают Стабфонд и сходятся, что его надо тратить, говорят о внешней политике и удручаются, что кругом враги, но забияка Богданов тотчас предлагает «захватить НАТО своим членством».

Левада-центр провел опрос. Только три процента россиян объяснили желание идти на президентские выборы уверенностью в том, что эти выборы будут свободными и честными. Только 8 процентов респондентов посчитали, что от самих кандидатов зависит, кому быть президентом.

Парадоксально, но задача власти – чтобы так и было, чтобы избиратель утратил веру в смысл выборов, а получил странное наслаждение от роковой предрешенности.

Для этого сюжет «дебаты». Чтобы зритель плевался и от социально-державного популизма, и от натужного «эпатажа», понимая, что его развлекают мутные статисты.

На это все и рассчитано!

Чтобы человек пришел на выборы сомнамбулой и опустил бюллетень за ТОГО, КТО МОЛЧАЛ.

Людям отвратительны не сами выборы, не пресловутая «болтовня», а отсутствие политического знаменателя. Люди разочарованы в выборах не потому, что выборы есть, а потому, что выборов нет. Аполитичны без политики. Спокойно выбирая Медведева, они чудесно голосуют не за, а против – против статистов, фальшивыми до тошноты голосами оттеняющих единственно возможного претендента. Начальник-молчальник – это неизбежное, бюллетень падает во тьму, как слепой жребий.

«У масонов в четверг принято лежать в гробу. Вы лежите?» – «Да, конечно», – готовно отвечает Богданов. Они все лежат. Все три спорщика. Дни и ночи напролет. Там лежат, где их, как говорится, народ и видел.

Сонная деградация общества выгодна экономическому и политическому «менеджменту». Обывателя тошнит сквозь сон, а его все пичкают снотворным. Но подчеркнутый фарс чреват самым прискорбным: утратой политической легитимности. Дремучая низовая неприязнь к фарсу значит одно: если система хочет легитимности, фарс должен кончиться. К обществу наконец-то нужно проявить уважение. Тот минимум уважения, который и называется «реальной политикой».

Дебаты славной тройки – поминки по аполитичности. Предельный кризис как возможное начало воскрешающего исцеления. «Спи – замерзнешь», – внушала обывателю царственная аполитичность. Все шумнее, все сочнее, все чаще слышится новое слово: «оттепель», которое можно рифмовать с «вот теперь!».

Вот теперь, мол, будет новый, такой русский, такой созидательный нацпроект «Свобода».

Последнее, конечно, гипотеза.

Поживем и посмотрим.

Этот текст я пишу следующим образом: правой луплю по клавиатуре, а левой кручу колесико радиоприемника. Слушаю музыку. Одна мелодия сменяет другую, волна накатывает на волну, и текст тоже колобродит волнами.

Политическая лирика, разминка под радио…

«Проклятые 90-е»…

В начале 90-х группа московских художников с дикими лозунгами перегородила Большую Никитскую своими полотнами, и, помитинговав на баррикаде из картин, пошла на Кремль. Ближе к Кремлю их вежливо оцепили, обошлось без уголовных преследований. Милиция смеялась.

Пестрая баррикада. Затор машин. Несанкционированное шествие. И что? А ничего, весело, и ладно. Помешали они ходу российской истории, перевернули город, спровоцировали ввод батальонов НАТО на территорию РФ? Такие ведь планы нынешние кремлевские мудрецы инкриминируют всякому, кто непокорен…

Сегодня веселье немыслимо. Художника, взбежавшего на Мавзолей с плакатом «Против всех!», будут допрашивать не на фуршете в галерее, а некто Андрей Чечен на Лубянке.

90-е были временем нищеты, разлома, низких цен на нефть, в конце концов. Страсти кипели нешуточные, но Ельцин амнистировал своих врагов. Нынешним хозяевам сама идея милости претит.

Да, 90-е были чересчур лихи, требовалось укротить пыл, укоротить прыть. Однако власть решила секвестировать так, чтобы больше никогда ничего не выросло. А урезала и прижгла не там и не то…

Итак, «благословенные нулевые»…

Какая Россия достается Медведеву?

Современную РФ характеризует опасная, тяжелая стадия деспотии, когда борьба ведется уже не против политических партий (таковые ликвидированы), а против отдельных личностей. Зачем деспотия? Из паранойи? Отчасти – да. Деспотия есть следствие непрофессионализма, ибо власть прибрана компашкой глухих и оттого анекдотичных неполитиков. Но деспотия – и для запугивания. Запуганными легче управлять. Здесь проявляется ущербный менеджерский прагматизм как прямое продолжение политической бездарности.

Кругом чудовищно скучно, любая попытка «движухи» банально небезопасна. Людям уныло жить. Россия затекла, связанная… Последняя восьмилетка – это сказка о потерянном времени. Время, лишенное насыщенности, событийности, когда и вспомнить нечего. Активные люди вычищаются, прижаты, власть ревниво борется с любым активизмом, пестуя лишь моральное уродство в виде тупоголовых последышей. А пассивные массы призваны довольствоваться заменой программы «Свобода слова» на блокбастер «Стальная хватка». Национальная идея, внушаемая гражданам, крайне проста: «А зачем политика нужна? Главное – пожрать, поспать, не тревожат хоть, может, копейку подкинут, дают спокойно дотянуть до издыхания…» Воистину нулевые годы! Как круги на воде…

К чему я перебираю все это?

А только к тому, что эти банальности и станут историческим вердиктом минувшим пустым годам. Не покорение Кавказа, рост доходов, и выбитая Олимпиада, а ложь и насилие, и скука, тоска смертная.

Я глубоко убежден, что каждую эпоху в первую очередь маркируют психологические приметы. 90-е – лютое, трагичное веселье. Начало века – скука и тупое насилие.

Но льдина поехала…

Свободу придется даровать. Ведь даже для самых упертых «сторонников сильной руки» нулевые годы подарили чудо – реабилитировали слово «свобода». Мы ждем оттепели, господин президент.

Накопилось. Не усугубляйте…

На смену путинологам спешат медведоведы.

Последние и составляли книгу Медведева «Национальные приоритеты». Три части. Статьи, выступления, интервью. Все – избранное. Самые живые, пожалуй, интервью. В том числе довольно известное «Эксперту»: «Если к слову «демократия» приставляются какие-то определения, это создает странный привкус. Это наводит на мысль, что все-таки речь идет о какой-то иной, нетрадиционной демократии». И даже эпитет «великий» в адрес Каспарова специально для журнала Stern.

«Путин. Его идеология» – так называлась книжка Алексея Чадаева, выпущенная издательством «Европа» в 2006 году. Книга была оформлена в средневековом стиле с мраморным рыцарем на фоне черной и желтой полос, а стальные глаза президента пронзали из странного бумажного выреза. Мрачная обложка и была главным впечатлением от книги.