Игорь Игнатченко - Адольф Тьер: судьба французского либерала первой половины XIX века

Однако Адольф Тьер в «Истории Французской революции» не был враждебен идее монархии. Изучение революции 1789 года привело его к убеждению, что конституционная монархия – лучшая форма правления, так как она являлась «компромиссом между троном, аристократией и народом» [167] Ibid. P. 11. . Конституционная монархия должна быть основана на принципе, высказанном Тьером несколько позднее: «Король правит, но не управляет». В книге эта фраза звучала следующим образом: «Нация желает, а король исполняет». На страницах «Истории Французской революции» Тьер высказывался за принятие английской модели государственного устройства. Но он признавал, что в 1790-х годах она была невозможна ввиду сложного международного и внутриполитического положения во Франции [168] Thiers A . Histoire de la Révolution française. P., 1823. Vol. 2. P. 3, 4. . Однако установление конституционной монархии, то есть монархии, ограниченной парламентскими институтами, стало возможным в 20-е годы XIX века благодаря стабильной международной и внутриполитической обстановке – такова политическая установка Тьера.

Вместе с тем «История Французской революции» А. Тьера наглядно продемонстрировала оригинальную черту во взглядах автора: выступая в защиту Революции и даже якобинского периода, он оправдывал эксцессы Французской революции, объясняя их исторической необходимостью. Тьер отмечал: «Память о себе Конвент оставил грозную, но в его пользу можно привести один факт – один только, но такой громадный, что все упреки перед ним падают сами собою: он спас Францию от иностранного вторжения» [169] Ibidem. .

Более того, Тьер показал положительные достижения якобинцев в создании нового государства и в защите Франции от сил реакции. В третьем томе «Истории» он обратился к периоду Конвента, который до того времени в памфлетной литературе описывался главным образом в самых мрачных тонах (за исключением произведения Ж. де Сталь). Тьер, даже когда он критиковал отдельных личностей, был готов увидеть заслуги в проводимой ими политике.

Адольф Тьер описывал членов Конвента как деятелей, «воодушевляющих нацию <���…> поставивших один миллион восемьсот тысяч человек под ружье, покоренных героизмом Вандеи, препятствовавших политике Питта и разбивших европейскую коалицию; в то же самое время создавших новый социальный порядок, новую гражданскую и военную администрации, новую экономическую и финансовую системы; изобретших новые меры времени, веса и расстояния, добавивших к смелости своих концепций непоколебимую силу исполнительности <���…> последовательно использовавших базарный язык с самой высокой степенью красноречия; выпустивших сорок четыре миллиона бумажных денег и обедавших на четыре пенса в день; общаясь с Европой и отправляясь в Тюильри пешком и в повседневной одежде; иногда сочетая беспрецедентную политическую жестокость с величайшей индивидуальной добротой» [170] Ibid. Vol. 3. P. VIII–IX. .

Книга Тьера утверждала во французском обществе либеральное видение революции 1789 года. Оно заключалось в следующем: Французская революция 1789 года – это эпохальное событие в истории; революция не являлась случайным явлением, она была необходима и неизбежна; эксцессы революции были вызваны внутренним сопротивлением и внешним вмешательством; фаза насилия и террора была завершена восстановлением порядка при Директории и Консульстве, когда Революция вошла в заключительную фазу создания современного государства.

Изложение А. Тьером последних лет Республики имело ясный политический контекст: в конечном счете Революция подняла Францию к вершинам, которым режим Реставрации не соответствовал. «Когда наша страна была лучше и величественнее? <���…> Мы, французы, наблюдающие, как душится наша свобода, как иноземцы вторгаются в нашу страну, а наши герои убиты или преданы забвению, давайте же никогда не забудем этих бессмертных дней свободы, величия и надежд!» – с такими словами Тьер обращался к своему читателю [171] Thiers A. Histoire de la Révolution française. P., 1827. Vol. 8. P. 329. .

Однако целью Тьера была не только полемика с ультрароялистами, желавшими возвращения к дореволюционным порядкам. Полагая, что с революцией началось рождение современной французской государственности, Тьер хотел изучить функционирование новой политической системы. Он задумывал свою «Историю Французской революции» как попытку самому постичь политику государственного строительства. Тьер стремился понять и объяснить своим читателям, почему политики принимали те или иные трудные решения, чем они при этом руководствовались. Большое внимание он уделял военной истории Революции, считая, что армия и финансы создают опору власти [172] Thiers A. Histoire de la Révolution française. P., 1824. Vol. 3. P. XI. .

«История Французской революции» интересна в нашем случае как источник для понимания становления Тьера как либерала и политического деятеля в будущем, а не как историческое исследование революции конца XVIII века во Франции, тем более что она и не задумывалась ее автором как таковое и была предназначена для широкой публики, для массового читателя.

Консервативные и некоторые либеральные критики незамедлительно отреагировали на произведение Тьера. Газета «Журналь де Деба» выразила точку зрения многих, раскритиковав Тьера за то, что он «поставил политику на место сострадания, а необходимость на место морали» [173] Цит. по: Bury J. P. T., Tombs R. P. Thiers. P. 144. . Тьеру вменяли в вину то, что он не осуждал казни, но объяснял их политическими соображениями, что он отстранился от дачи моральных оценок тем или иным действиям (например, казни Марии-Антуанетты и Людовика XVI). В самом деле, А. Тьер и Ф. Минье (опубликовавший свою двухтомную «Историю Французской революции» в 1824 году) уклонились от того, чтобы дать моральную оценку Революции и Террору. Многие либералы предпочли апплодировать «великим завоеваниям 1789 года», но осудили якобинскую диктатуру. Франсуа Гизо, например, ранее утверждал, что неправильно «брать прошлое в целом (en bloc)» [174] Ibidem. . Напротив, Тьер и Минье как раз это и сделали: Революция оказалась «возвышенной и отвратительной одновременно». Либерал Бенжамен Констан неистово раскритиковал позицию Тьера и Минье: «Оправдывать правление 1793 года, описывать его преступления и безумия как необходимость, которая давит тяжким грузом на народы, когда они ищут свободы, равносильно причинению вреда священному делу; ущерб от этого еще более велик, чем от признанных врагов» [175] Knibiehler Y. Op. cit. P. 174. .

Французская публика не сразу отреагировала на работу Тьера. Но начиная с третьего тома (изданного в 1824 году), касающегося эпохи Конвента, интерес к ней в обществе резко возрос. Роялисты критиковали эту книгу, тогда как либералы в большинстве своем, напротив, хвалили. Произведение Тьера расценили как протест против реакции и смелое выступление в защиту Революции. «История Французской революции» была направлена против абсолютной монархии, аристократии, духовенства, Тьер защитил принципы и деятелей Французской революции 1789 года.