Мюррей Ротбард - Этика свободы

Если бы Крузо съел грибы, не изучив их ядовитого воздействия, то его решение было бы неверным – возможно, трагической ошибкой, основанной на факте, что человек отнюдь не обречен автоматически принимать все время верные решения. Отсюда следует отсутствие всеведения и подверженность ошибкам. Если бы Крузо, с другой стороны, знал об этом яде и все равно съел бы грибы – возможно, ради «прихода» или из-за сильного временного предпочтения, то его решение было бы объективно аморальным, то есть действием, осознанно направленным против его жизни и здоровья. Конечно, можно спросить, почему жизнь должна быть объективной предельной ценностью, почему человеку следует делать выбор в пользу жизни (ее продолжительности и качества). В ответ, мы можем заметить, что это утверждение возвышается до статуса аксиомы, когда может быть показано, что тот, кто отрицает это, сам использует такое утверждение в ходе предполагаемого опровержения. В самом деле, любой человек, участвующий в какой-либо дискуссии, в том числе по поводу ценностей, является, ввиду такого участия, живым и утверждающим жизнь. Поскольку если бы он на самом деле был против жизни, то он не потрудился бы участвовать в подобной дискуссии, и, действительно, он не потрудился бы продолжать жить. Следовательно, предполагаемый противник жизни на самом деле утверждает ее в самом процессе дискуссии и, следовательно, сохранение и поддержание чьей-либо жизни приобретает статус неопровержимой аксиомы.

Мы уже видели, что Крузо, подобно любому человеку, имеет свободу воли, свободу выбирать ход своей жизни и свои действия. Некоторые критики выдвинули обвинения, что эта свобода является иллюзорной, поскольку человек ограничен естественными законами. Это, однако, представляет собой неверное толкование – один из многих примеров постоянного смешивания свободы и мощи и перехода от одного к другому. Человек свободен принимать ценности и выбирать свои действия; однако все это не означает, что он может нарушать естественные законы безнаказанно – что он может, например, перепрыгнуть океан одним скачком. Иначе говоря, когда мы утверждаем, что «человек “не свободен” перепрыгнуть океан», то на самом деле мы обсуждаем не отсутствие свободы, но отсутствие мощи для пересечения океана, определяемой законами его природы и природы мира. Свобода Крузо принимать идеи и выбирать цели является нерушимой и неотчуждаемой; с другой стороны, человек, не будучи ни всемогущим, ни всеведущим, всегда обнаруживает, что его мощь ограничена и он не может делать все вещи, которые хотел бы делать. Иначе говоря, это его мощь с необходимостью ограничена естественными законами, а не его свобода воли. Выразим то же самое иначе: является очевидным абсурдом определять «свободу» какого-либо существа как его способность совершить действие, невозможное для его природы!

Если свойственная человеку свобода воли в сфере принятия идей и ценностей является неотчуждаемой, то его свобода действия – его свобода привести эти идеи в исполнение в мире находится не в такой благоприятной ситуации. Уточним еще раз, мы говорим не об ограничениях мощи человека, свойственных законам его собственной природы и природы других существ. Сейчас мы говори о воздействии на сферу его действий со стороны других людей – однако здесь мы немного забегаем вперед по отношению к Робинзону Крузо и нашему рассуждению. Теперь достаточно сказать, что, в смысле социальной свободы – свободы в виде отсутствия посягательств со стороны других людей, – Крузо абсолютно свободен, однако мир более чем одного человека требует нашего дальнейшего изучения.

Поскольку в данной книге мы заинтересованы в социальной и политической философии, а не в философии в узком смысле, мы будем рассматривать термин «свобода» в социальном или межличностном смысле, а не в смысле свободы воли.

Давайте теперь вернемся к нашему анализу осуществляемого Крузо, целенаправленного преобразования данных природой ресурсов, с помощью понимания естественных законов. Крузо находит нетронутую, неиспользуемую землю на острове; землю, никем не используемую и не контролируемую, и, следовательно, ничейную собственность. Обнаруживая ресурсы земли, изучая, как их использовать, и, особенно, действительно придавая им более полезную форму, Крузо, согласно знаменитой фразе Джона Локка, «смешивает свой труд с почвой». Делая так, оставляя отпечаток своей личности и энергии на земле, он естественным путем превращает землю и ее плоды в свою собственность. Следовательно, изолированный человек имеет в собственности то, что он использует и преобразует; таким образом, в его случае не возникает проблемы в том, что должно быть собственностью A и что собственностью B. Собственностью любого человека является ipso facto (Прим. перев.: в силу самого факта) то, что он производит, то есть, что он преобразует и делает полезным с помощью собственных усилий. Его собственность на землю и на средства производства распространяется при переходе от одной стадии производства на другую до тех пор, пока Крузо не получает в собственность средства потребления, которые он произвел, и наконец они исчезают, поскольку он их потребляет.

Пока индивид остается изолированным, не возникает проблемы относительно того, как далеко распространяется его собственность – его владение; поскольку он является рациональным существом со свободой воли, эта собственность распространяется на его тело и далее на материальные блага, которые он преобразует своим трудом. Предположим, что Крузо высадился не на маленьком острове, а на новом и нетронутом континенте, и что, стоя на берегу, он заявил «права владения» всем новым континентом в результате приоритета своего открытия. Это суждение было бы совершенно пустой похвальбой до тех пор, пока никто другой не прибыл бы на этот континент. Поскольку естественный факт заключается в том, что его подлинная собственность – его реальный контроль над материальными благами – распространялся бы только до тех пор, пока его реальная трудовая мощь вовлекала бы эти блага в производство. Его подлинное владение не могло бы распространиться за пределы досягаемости для его мощи. Сходным образом, было бы пустым и бессмысленным для Крузо возвещать, что он «реально» не владеет чем-либо или всем из того, что он произвел (возможно, этот Крузо оказывается романтическим оппонентом самого понятия собственности), поскольку фактически использование и тем самым владение уже имело место. Крузо, согласно естественному факту, владеет самим собой и продолжением себя в материальном мире, ни больше и ни меньше.