Сергей Кургинян - Качели. Конфликт элит или развал России?

В принципе, в цель данной работы не входят предельные объяснения происходящего даже на уровне расшифровки образа котла и контринициации (или «тяги»). Для того, чтобы это расшифровать (а уж тем более наполнить доказательным содержанием), нужны отдельные исследования. Очень хотел бы более простых объяснений случившегося. Но даже если никаких других объяснений нет и надо принять это объяснение… Согласитесь, дело не в том, чтобы объяснить… Дело в том, чтобы не позволить раскочегаривать котел все больше и больше. Куда больше-то! Это единственная общенациональная и общечеловеческая задача, ради решения которой стоит работать.

Однако, кроме подобных предельных объяснений многоступенчатого сброса, необходимы реконструкции и другого рода, которые я могу назвать промежуточными. Они не дают никаких окончательных объяснений. В них нет героев и демонов. В них нет даже полной выстроенности. Но их я должен осуществить в полном объеме ради того, чтобы выполнить главную задачу данного аналитического исследования. И хоть что-то прояснить в существе и масштабе так называемых элитных конфликтов, которые я рассматриваю.

Третью, предыдущую, часть своей книги я озаглавил «Мебель или параполитика?». Теперь я хочу завершить параполитическое рассмотрение элитного конфликта, которому я посвятил эту книгу. И одновременно осуществить эту самую промежуточную реконструкцию. Не заносясь в высь поднебесную окончательных объяснений, но и не заземляя все до наших, все-таки в чем-то неполноценных, элитных групп.

Определяя параполитический потенциал темы, я использовал полемику Форум. Мск. ру и left.ru. Может быть, я этим слегка изумил читателя, не знакомого с моей предыдущей книгой «Слабость силы», которая, по сути, является прологом к нынешнему исследованию.

Читатель не просто может, но даже обязан спросить меня: «А в чем дело? Почему Ваше внимание привлекли два интернет-издания, враждующие друг с другом? Мало ли еще таких интернет-изданий? Что в этих особенного?»

Правомочность этого вопроса резко возрастает в, скажем так, постбульбовской ситуации. Арест Бульбова сам по себе, жанр, в который перешел конфликт в ходе этого ареста, и статья Черкесова не просто похоронили версию о конфликте между чекистами и либералами, а, можно сказать, забили в эту версию осиновый кол. Конфликт внутри наших «кшатриев» стал непреложным фактом российской жизни. Общество оказалось абсолютно неготовым к адекватному осмыслению этого конфликта. Он слишком сложен и нетранспарентен. Но он также настолько ярок, что и не осмысливать его общество не может.

Добавьте к этому инструментальную неподготовленность общества к подобной ситуации. Это как если бы все готовились к танковой войне, а началась война в космосе. Привычные инструменты описания конфликтности были связаны с мифом о борьбе либералов и чекистов. Вместе с этим мифом исчезли и инструменты. Новые фактически отсутствовали. А если что-то и было отчасти изготовлено (в том числе и в работах моего Центра), то это «что-то» было слишком сложным для быстрого взятия на вооружение. Вообще же мы имеем некую иерархию коллизий (рис. 85).

Общество — даже если не хочет — не может не увидеть внутричекистской распри. То есть раскола в ядре существующей политической системы. В сущности, та детальность, с которой мы анализировали источники и сценарии, и нужна-то была для того, чтобы показать: раскол имеет далеко не периферийный характер.

Раскол в ядре политической системы может кончиться крахом политической системы, то есть очередным сбросом. В каких бы формах общество это ни осмысливало, оно не может не напрягаться, поскольку страх перед очередным сбросом очень велик. Даже если осмысление носит очень примитивные формы, порожденное им общественное напряжение не становится меньше. Даже если осмысления нет вообще, напряжение, опять же, никоим образом не снимается. Есть общественный инстинкт, и он отнюдь не убит.

Общество начинает как-то примериваться к подобной ситуации. И искать порождающие ее причины. Порождающие причины находятся внутри такого непростого явления, как «распухание» чекизма, обреченного на особую политическую роль в силу специфичности российской регрессивной ситуации. Таким образом, общество должно осмыслить еще и чекизм.

Но чекизм — лишь яркая часть всемирной «революции кшатриев». «Бушизм» — вполне сродни чекизму. А для обозначения общего перетекания власти в руки спецслужбистов или силовиков существует даже специальный новый термин — «секьюритизация».

Значит надо осмысливать еще и «секьюритизацию»?

Но она не чертик, выпрыгнувший из конспирологической табакерки. Она объективно обусловлена кризисом брахманизма. То есть всех оснований проекта «Модерн». А в общем-то и исчерпанием основных модификаций власти, возможных в современном мире.

Если нет власти, то сила начинает заменять власть. На место брахманов приходят кшатрии. Рвались ли кшатрии к этому сами или это упало им в руки в силу предельного изнашивания самих брахманов? Это, конечно, важно. Но это лишь дополнительно осложняет понимание процесса.

Предположим, что общество поймет все это сразу. Что дальше? Дальше оно должно рассматривать сложнейшие невнятные фактуры, осмысливать их. Оно к этому не готово. Если за мегаколлизией стоит гиперколлизия, то она в том, что процессы усложняются, а возможностей для их понимания — нет. И рано или поздно процессы приобретут совсем непостижимый — недоступный для разума в его нынешнем состоянии — характер.

Общество может постараться перевести разум из нынешнего состояния в какое-то другое, более адекватное ситуации. В сущности, в этом роль интеллигенции, как ее ни назови — эксперты, интеллектуалы etc. Выше, на примере со статьей Черкесова, я показал, как работают у нас эти граждане.

Но, может быть, они так работают только в России? Увы, российская ситуация, конечно же, гораздо более тягостна, чем любая другая. Однако она не отличается принципиальным образом от какой-либо другой. Например, американской. Или европейской. Она лишь утрирует некие черты более масштабной ситуации. Наблюдать эту утрировку стыдно и страшно. Но нельзя не понимать, что она сродни юродству или шутовству, в которых кривляние гротескно отражает и выражает наличествующее.

А наличествующим является неадекватное сложности процесса состояние разума во всем мире. Коллективного разума, если хотите. Это еще называется общественным сознанием. И никто не собирается его возвышать. Его хотят комплиментарно обслуживать и по возможности сводить к нулю.