Мухин Мухин - Суд над Сталиным

Не предлагая суду текст договора между СССР и Германией в качестве доказательства, не предлагая ни одного иного документа, ответчики продолжают устно убеждать суд, что Сталин и Гитлер совместно договорились уничтожить Польшу.

Вот выписка из дневника начальника генштаба сухопутных войск Германии Гальдера (прилагается): «Поляки предлагают начать переговоры. Мы к ним готовы на следующих условиях: разрыв Польши с Англией и Францией; остаток Польши будет сохранен; районы от Нарева с Варшавой — Польше; промышленный район — нам; Краков — Польше; северная окраина Бескидов — нам; области (Западной) Украины — самостоятельны».

Так чего стоят утверждения ответчиков, если даже немцы к 7 сентября – через семь дней после начала войны - не предполагали ликвидацию Польши, и хотя они уже заняли своими войсками Краков, но собирались его Польше вернуть!

Вот сборник «СССР – Германия. 1939-1941» антисоветского издательства Telex, 1983 (прилагается). В нем рассказ о переговорох Гитлера с Молотовым 13 ноября 1940 года – времени, когда прошло уже больше года, как Польши не было – это было немецкое генерал-губернаторство. На стр. 113 Молотов делает замечания Гитлеру за изменениях карты Европы военной силой, на что Гитлер отвечает: «Так называемые «изменения силой оружия» вообще не были предметом соглашения». Тот есть, и Гитлер не знал того, что знают сегодня ответчики, под предводительством адвоката Резника, - что Гитлер, оказывается, заключил с СССР не договор о ненападении, а договор о совместных действиях «силой оружия». И глава советского государства Молотов, оказывается, не знал, что СССР с Германией поделили Польшу, поскольку на стр. 125 он требует от Гитлера начать переговоры о суверенитете Польши: «Советское правительство хотело бы знать, также - каковы намерения Держав Оси относительно Югославии и Греции, а также – какие у Германии намерения в отношении Польши. Касаясь будущего Польши, он напомнил, что подписанный Советским Союзом и Германией Протокол требует обязательного обмена мнениями».

Наконец, в ноте Германии об объявлении войны СССР, нарушения протокола к договору о ненападении явились группой главных поводов к войне. И в этой ноте прямо написано: «…Оккупация и большевизация Советским правительством территории Восточной Европы и Балкан, переданных Советскому Союзу правительством рейха в Москве в качестве сферы влияния, полностью ПРОТИВОРЕЧАТ МОСКОВСКИМ ДОГОВОРЕННОСТЯМ» (прилагается).

То есть, в понятии «сфера влияния» в договоре о ненападении между СССР и Германией, речь и близко не шла об оккупации сторонами какого-либо государства. Как же ответчикам можно так лгать об этом договоре?

Можно! Поскольку лгут предатели партии и Советского Союза. Они по-другому не могут: предав СССР, они теперь будут лгать и лгать.

Уважаемый суд! Я прошу вас спросить ответчиков, в каком году они вступали в КПСС, и в каком году они КПСС предали? Давали ли они воинскую присягу СССР, и в каком году эту присягу предали? Прошу поинтересоваться у представителя «Мемориала» Петрова и ответчика Яблокова, за что именно они получили кресты «Ордена заслуги перед Польской Республикой»? И убедиться, что эти люди не могут не лгать, говоря о Сталине или сталинском СССР, посему их данные суду показания и объяснения заведомо являются подложными.

Уважаемый суд! Согласно статье 186 ГПК РФ, в случае заявления о том, что имеющиеся в деле доказательства являются подложными (а такими доказательствами являются внесенные в протокол указанные выше сведения, полученные в объяснениях стороны ответчика), суд имеет всего два варианта своего решения: он может назначить экспертизу для проверки заявления о подложности или предложить стороне представить иные доказательства. Мы полагаем, что из двух этих вариантов суд должен предложить ответчикам, представить в качестве доказательств не объяснения ответчиков и ответчиками же изготовленные документы, а документы, к появлению которых ответчики не имеют отношения».

Юрий Мухин 19.10.2009

http://forum.msk.ru/material/society/1528278.html

В комментариях к серии этих статей неоднократно задавался вопрос – зачем мы затеяли это дело с защитой чести и достоинства Сталина, если заранее было понятно, что выиграть его невозможно? Во-первых, потому, что я сталинист, то есть, дурак, который не понимает, что есть вещи, которые невозможно сделать. Да, вы антисталинисты, вы – умные, вы понимаете, что сейчас ничего невозможно сделать, поэтому ничего и не делаете. А я дурак, я считаю, что если есть работа, которую нужно сделать, то ее нужно делать и не думать, осилишь ли ты ее. Но это так, присказка. Главное в том, что подобный вопрос не просто оскорбителен для того, кто его задает, такой вопрос является характеристикой любопытствующего.

Напрягитесь и представьте, что вы в окопе вдвоем с верзилой, вы знаете, что атаковать вас будут два врага и шансы справиться с ними вдвоем у вас высоки. Но вот верзила задает вам вопрос: «А зачем эти дураки защищали Брестскую крепость? Ведь ясно же было, что немцы ее возьмут. Надо было удрать или в плен сдаться».

Что вы сделаете? Я такого сдам в СМЕРШ – пусть его пошлют в бой специалисты штрафной роты, а ко мне в окоп пусть посадят хоть и хилого, но такого, который такие умные вопросы не задает.

Да, этот суд невозможно было выиграть, вернее, невозможно было получить от этой судьи решение в нашу пользу. Но разве это настоящий суд?

Да и что это такое – суд? Я был и остаюсь, крайне недоволен советскими судами (по моему мнению, и то были не суды), но все же, между теми и этими учреждениями огромная пропасть. Во-первых, выборность. Казалось бы, чепуха - кого выдвинут в судьи и народные заседатели партийные органы, за того совки и проголосуют. Нет! Ошибаетесь. Совки-то проголосуют, но не все. И когда на всех избирательных участках за кандидатуры судей голосуют 100%, а на этом из 1000 избирателей 10 человек проголосовало «против», то судья будет судьей, но вот будет ли оставаться в должности завотдела обкома тот, кто выдвинул его в судьи? Кандидатур в судьи полно, ты, завотдела, что – не мог подобрать из этих кандидатур того, кем люди довольны? Тогда на кой хрен ты нужен в обкоме, поскольку желающих работать в обкоме намного больше, чем штатных мест в нем?

Ведь вся эта партийная бюрократия как огня боялась любых народных недовольств. Не потому, что они приведут к восстанию, а потому, что желающих работать в партийных органах было очень много, а ЦК в Москве требовало одного – чтобы народ партией был доволен! В своей книге «Три еврея или как хорошо быть инженером» я на примере личного опыта рассказываю, что происходило, если выяснялось, что партийные и комсомольские органы «не держали руку на пульсе» - не знали истинного настроения народа и ошибались с предложенными к выборам кандидатурами.