Мухин Мухин - Суд над Сталиным

Вот первое высказывание «Сталин и чекисты повязаны большой кровью и тягчайшими преступлениями, прежде всего против собственного народа», ну почему-то представители истца хотят видеть усечённой эту фразу, ну вот они и усекли. Что в таком случае? В таком случае, собственно говоря, эта фраза становится более ещё общей: «Сталин и чекисты повязаны большой кровью и тягчайшими преступлениями».

Значит, вчера ещё можно было так поиграться, вот собственного народа, чужого народа, иск уточнили. У нас высказывание, которое обладает очень высокой степенью общности. Но вот из третьего высказывания «Бывший отец народов, а в действительности кровожадный людоед», признаки - все внимание сюда, - почему то уточнено только одно, они просят опровергнуть «кровожадный людоед», но, в таком случае, не понятно, к кому относится эта характеристика. «Бывший отец народов» соответственно он исключён, причём, причём не понятно, по какой причине: толи истцы согласны с тем, что Сталин действительно был «бывший отец народов»- вот, толи они не хотят исследования этого обстоятельства, ну а, что «признан эффективным менеджером», видимо, наверно, в их глазах это тоже носит какой-то порочащий характер потому, что неясно почему предприняты такие меры, для того, что бы это убрать из исковых требований. И так вот, ваша честь, очень чётко разделяются факты и их оценки. Три высказывания из четырёх, они, безусловно, оценочные. Фраза первая «Сталин и чекисты повязаны большой кровью и тягчайшими преступлениями, бывший отец народов, действительно кровожадный, признан эффективным менеджером, кровожадный людоед» и второе: «По договору о ненападении Советский Союз должен участвовать на стороне Германии в нападении на Польшу».

Второе высказывание действительно носит характер описательный. Почему я называю это оценочным, и что здесь является фактом? И на это были направлены вопросы нашей стороны, и мы достигли по фактам согласия. Какие это факты? Первый факт, что в стране при Сталине имели место массовые репрессии огромного количества, цифры расходятся: десятки миллионов называют, миллионы называют, сотни тысяч называют, не виновных людей которые реабилитированы, но нам пришлось выслушать такие довольно любопытные суждения о том, что реабилитация не означает признания невиновным. Мне уже пришлось давать реплику о том, что реабилитируются только невиновные, а виновные амнистируются и милуются. Так вот это факт, а его можно было представить и наверно бы, если бы, в своих выступлениях истцы давали оценку этому факту, можно было б так сказать, что Сталин, ну, к примеру, и чекисты, они покрыты вечной славой за кровавую борьбу против врагов народа.

Вот, собственно говоря, в принципе оценочное высказывание, которое прямо вытекало из той позиции, которую в частности занимал господин Жура. Вы плохо чувствуете себя? (Жура: «Отлично себя чувствую».) Я б, нет-нет, мне показалось, что вы… (Жура: «Это вовсе не значит…») извините, пожалуйста.

Дальше, «кровожадный людоед» абсолютно оценочное суждение, господин Мухин на мой прямой вопрос с огорчением признал, что применительно к Сталину вот эта характеристика, увы, даётся Яблоковым не верно, я должен сказать, что в начале «кровожадным людоедом» Сталина называли политзэки невиновные, которые сидели в лагерях, не совершав никаких преступлений. Об этом нам поведали в своих произведениях Александр Савич Солженицын и Варлам Шаламов, а вот в оборот большой зоны, как иногда называли Советский Союз, то есть в оборот уже общественного мнения, это выражение пустила великий русский поэт Анна Андреевна Ахматова. На замечания, что ну как же так, надо видеть и положительное в деятельности Сталина. Анна Андреевна сказала, это примерно, это широко известно, это общеизвестно, это примерно так же, как сказать, да, конечно, он людоед, но нельзя не признать, что он неплохо играет на скрипке. Четвертое высказывание: какой факт, по которому мы с господином Мухиным достигли полного консенсуса.

Факт в отношении протокола Молотова – Риббентропа и его реализации состоит вот в чем, и так и должен описываться. Предусмотрен был раздел Польши, это было названо разграничением сферы интересов и первого сентября Гитлер вторгся на территорию Польши, а 17 числа вторглись наши войска. Вот это, таким образом, должен описываться чистый факт, а вот дальше историки могут спорить, относительно того, как это? Было ли это, можно считать, оценкой того, что Сталин выступил на стороне Гитлера или это надо считать, что отстаивали собственные интересы. Идет спор по этому поводу, вообще, и вот, например, историк Строй, да и не только он, исходя из того, что агрессор первого сентября напал на независимую страну, с которой, между прочим, у СССР был договор о ненападении, а затем в спину ударили наши войска, значит это нужно оценивать. Понятно, да? Что пришли на помощь Гитлеру. Сам Гитлер, между прочим, тоже высказывался, что он был избавлен от задачи уничтожения там остатков польской армии. А можно, наверно, никто же не отрицает право высказывать самые даже глупые, безумные оценки, сказать -Советский Союз, он преследовал исключительно свои интересы.

Ну, можно сказать, что, как это пошло на пользу Советскому Союзу. Что вот эта оценка, опять повторяю, Советский Союз в данном случае, он облегчил свою войну с Германией, опровергается простым фактом, что вот этой новой границей, которая была установлена по пакту Молотова – Риббентропа, германская армия прошла буквально, чуть ли не за два месяца и докатилась до Москвы, три миллиона военнопленных, фактически разгромлена была советская армия, вот так Сталин подготовился к войне. Но я оставляю, ваша честь, это, это всё сфера оценок и, наконец, вот такое высказывание: «Сталин и члены политбюро, вынесшие обязательное для исполнителей решение о расстреле поляков, избегая моральной ответственности за тягчайшее преступление».

Моральная ответственность, тягчайшее преступление – это оценки, оценка правовая, оценка моральная, а вот первая часть, она фиксирует факт. Наша позиция, ваша честь,- речь идёт во всех этих случаях, относительно массовых репрессий, которые были при Сталине. Относительно пакта Молотова – Риббентропа, относительно вторжения в Польшу, относительно решения о катынском расстреле, всё это наша сторона считает общеизвестными фактами, которые избавляют нас от обязанности доказывания. Мы представляли вот эти доказательства в обоснование того, что действительно эти факты общеизвестны, по той причине, что сторона истца, это пыталась отрицать. Ну, а общеизвестными факты признаёт суд, но какие факты признаются общеизвестными? Понятно, это факты, которые фиксируются, на высоком государственном уровне, они признаются, изложены в решениях руководства страны, никем не опровергнуты на этом же уровне, либо они настолько признаются очевидными в науке, что включаются в учебники, в учебники для школьников и студентов. И вот такого рода документы были представлены, причём, очень важно, ваша честь, что они в разного рода источниках.