Иосиф Сталин - Том 6

Вот до чего громадна разница между позицией оппозиции до 5 декабря и позицией ее лидеров после 5 декабря.

Теперь Троцкий и Преображенский стараются замолчать, спрятать свою вторую платформу во второй период дискуссии, думая, видимо, перехитрить партию. Нет, это вам не удастся! Неумной хитростью и дипломатией вам не провести съезд. Я не сомневаюсь, что съезд выскажется и о первой стадии дискуссии, получившей свое выражение в резолюции 5 декабря, и о второй стадии, получившей свое выражение в резолюции конференции о мелкобуржуазном уклоне.

Эти две резолюции — две части одного целого, называемого дискуссией. Кто думает смешивать эти две части и тем провести съезд, тот ошибается. Партия выросла, ее сознательность поднялась, и партию дипломатией не провести. Вся ошибка оппозиции состоит в том, что она не понимает этого.

Рассмотрим, кто оказался прав по вопросам о платформе оппозиции после 5 декабря? Кто оказался прав по четырем новым вопросам, затронутым в письмах Троцкого?

Первый вопрос: кадры перерождаются. Мы все требовали и требуем фактов, указывающих на перерождение кадров. Однако, таких фактов не дали нам, да и нельзя дать, ибо нет таких фактов в природе. А присмотревшись к делу, мы все заметили, что перерождения у нас нет, а вот уклон некоторых лидеров оппозиции в сторону мелкобуржуазной политики, несомненно, есть. Кто же, оказывается, прав? Как будто не оппозиция.

Второй вопрос — об учащейся молодежи, которая будто бы является вернейшим барометром. Кто в этом вопросе оказался прав? Опять-таки как будто не оппозиция. Если посмотрим на рост нашей партии за это время, на прием 200 тысяч новых членов, то выходит, что барометр нужно искать не в рядах учащейся молодежи, а в рядах пролетариата, что партия должна ориентироваться не на учащуюся молодежь, а на пролетарское ядро партии. 200 тысяч новых членов партии — вот барометр. И здесь оппозиция оказалась не права.

Третий вопрос — кары против аппарата, атака на партийный аппарат. Кто оказался прав? Опять-таки не оппозиция. Она свернула свой флаг атаки на аппарат и перешла к обороне. Вы были здесь свидетелями, как она вывертывалась, отступая в беспорядке в борьбе против партийного аппарата.

Вопрос четвертый — о фракциях, о группировках. Троцкий заявил, что он решительно против группировок. Это очень хорошо. Но, если уж необходимо коснуться истории, позвольте восстановить некоторые факты. Была у нас в декабре подкомиссия ЦК партии по выработке той резолюции, которая была опубликована 5 декабря. Эта подкомиссия состояла из трех человек: Троцкий, Каменев, Сталин. Обратили ли вы внимание, что в этой резолюции от 5 декабря фраза о группировках выпала? Там говорится о запрещении фракций, но о запрещении группировок ничего не сказано. Есть лишь ссылка на известное решение Х съезда об единстве партии. Чем объяснить это? Случайностью? Это не случайность. Мы с Каменевым решительно ставили вопрос о запрещении группировок. Троцкий ультимативно протестовал против запрещения группировок, сказав, что он не может голосовать за резолюцию при таком положении вещей. Мы тогда ограничились ссылкой на резолюцию Х съезда, которую тогда Троцкий, по-видимому, не читал, и где говорится не только о запрещении фракций, но и о запрещении группировок. (Смех, аплодисменты.) Троцкий стоял тогда за свободу группировок. Он здесь хвалил резолюцию 5 декабря. В своем же письме в ЦК РКП(б), спустя 4 дня после принятия резолюции о партстроительстве, т. е. 9 декабря, Троцкий писал: “Особенную тревогу внушает мне чисто формальная позиция членов Политбюро в вопросе о группировках и фракционных образованиях”. Не угодно ли? Человек, который распинается за эту резолюцию, оказывается, носит в душе особую тревогу, которую ему внушает отношение Политбюро к вопросам о группировках и фракциях. Это непохоже на то чтобы он был тогда за запрещение группировок. Нет Троцкий стоял тогда за образование группировок, за их свободу.

Далее, кто не помнит известной резолюции Преображенского в Москве с требованием уточнить вопрос о фракциях, решенный на Х съезде партии, в смысле отмены некоторых ограничений? Это все помнят в Москве. А кто из вас не помнит, что Преображенский в своих фельетонах требовал восстановления в партии тех порядков, которые существовали в эпоху Брестского мира? А мы знаем, что партия в эпоху Бреста вынуждена была допустить существование фракций, — это нам хорошо известно. А кто не помнит, что на XIII конференции, в момент, когда я предлагал самую простую вещь — восстановить в памяти членов партии седьмой пункт резолюции об единстве, о запрещении группировок, — как бесновались все оппозиционеры, требуя невнесения этого пункта? Следовательно, оппозиция стояла в этом вопросе целиком и полностью на точке зрения свободы группировок, предполагая, что она усыпит бдительность партий, сказав, что требует не свободы фракций, а свободы группировок. Если нынче нам заявляют о том, что они против группировок, это очень хорошо. Но это я никак не могу назвать наступлением с их стороны: это — отступление в беспорядке, это — признак правоты ЦК и в этом вопросе.

После этой справки позвольте мне, товарищи, сказать несколько слов о некоторых принципиальных ошибках, допущенных Троцким и Преображенским в своих выступлениях по партийно-организационным вопросам.

Троцкий сказал, что существо демократии сводится к вопросу о поколениях. Это неверно. Принципиально неверно. Существо демократии вовсе не к этому сводится. Вопрос о поколениях есть второстепенный вопрос. Цифры из жизни нашей партии говорят, жизнь нашей партии говорит о том, что молодое поколение партии шаг за шагом внедряется в кадры, — кадры расширяются за счет молодежи. Партия всегда стояла и будет стоять на этом пути. Только тот, кто рассматривает кадры, как замкнутое целое, как привилегированное сословие, не впускающее в свою среду новых членов, только тот, кто рассматривает эти кадры, как офицерский корпус старого времени, который всех остальных членов партии считает “ниже своего достоинства”, только тот, кто хочет образовать щель между кадрами и партийным молодняком, — только тот может заострить вопрос о демократии на вопросе о партийных поколениях. Существо демократии сводится не к вопросу о поколениях, а к вопросу о самодеятельности, об активном участии членов партии в партийном руководстве. Так и только так может быть поставлен вопрос о демократии, если, конечно, речь идет не о формально-демократической партии, а о действительно пролетарской партии, связанной неразрывными узами с массами рабочего класса.

Второй вопрос. Самая большая опасность, — говорит Троцкий, — заключается в бюрократизации партийного аппарата. Это тоже неверно. Опасность состоит не в этом, а в возможности реального отрыва партии от беспартийных масс. Вы можете иметь партию, построившую аппарат демократически, но если она не связана с рабочим классом, то демократия эта будет впустую, грош ей цена. Партия существует для класса. Поскольку она связана с классом, имеет контакт с ним, имеет авторитет и уважение со стороны беспартийных масс, — она может существовать и развиваться даже при бюрократических недочетах. Если всего этого не имеется, то поставьте какую угодно организацию партии, — бюрократическую, демократическую, — партия погибнет наверняка. Партия есть часть класса, существующая для класса, а не для себя самой.