Сергей Кара-Мурза - Кого будем защищать

Конечно, психологическое состояние «армии обществоведов» хуже некуда. Отказавшись от этикетки марксизма, они внедряют в сознание ту же структуру мышления, что и раньше, но с этикой, вывернутой наизнанку. К тому же ликвидация «цензуры» марксизма освободила такие темные силы, что произошел откат в методологии, которого мало кто мог ожидать. Зачастую это даже не откат, а «прыжок в сторону» от привычных культурных норм. В рассуждениях царят отсутствие логики и полная оторванность от реальной жизни, радикальный наивный идеализм — при какой-то аномальной безжалостности к человеку и системам его жизнеобеспечения.

На первый план вышла фигура эксперта. Его функция — легитимация решений «верхов». Эксперты, имитируя беспристрастность, заменяют проблему выбора, которая касается всех граждан, проблемой принятия решений «верхами». При таком подходе исчезают вопросы типа «Хорошо ли вздувать цены на хлеб и тепло?», они заменяются вопросом «Как лучше это делать?».

Так власть имущие получают возможность мистификации любой проблемы. Это отход к технократизму, свободному от всякой ответственности. Поскольку страх перед бунтом населения пропал, у господствующего меньшинства в России нет никаких тормозов. Все решает баланс сил внутри этого меньшинства. Победит партия «быстрой ликвидации балласта» — и треть населения с лица земли как ветром сдует. Следующая на очереди треть этого даже не заметит.

Обществоведы оправдывали смену «культурного генотипа» нашего общества и государства, что далеко выходило за рамки цели реформ. Были запущены процессы, несовместимые с жизнью страны, — и никакого анализа. Так, о разбухшей бюрократии в СССР — в управлении было занято 16 млн. человек (80% в управлении хозяйством). В госаппарате РФ 17 млн. чиновников, хозяйством они не управляют, а населения вдвое меньше. «Разбухание» чиновничества десятикратное! Это патология, но объяснения обществоведов нет. Сообщество, исключающее рефлексию в отношении собственных установок, не является профессиональным, это идеологическая служба. Она не может создавать рациональный каркас для общественного мнения, его во многом поэтому и нет в России.

Реформа принесла большинству граждан России страдания. Они и сейчас продолжаются, просто страдающая часть лишена голоса. Казалось бы, нельзя уйти от этических проблем такого изменения. Однако, выступая по поводу реформы, обществоведы не касаются ее «человеческого измерения». Когда кто-то критикует реформу, он обязан уточнить, что его упреки вызваны вовсе не состраданием, а исключительно прагматическими соображениями. Я не говорю о «катакомбном» обществоведении, которого не замечает истеблишмент. Но в катакомбах не складывается научного сообщества, здесь вырастают идейные бойцы.

Этот провал — общенациональная проблема. Требуется вновь создать методологическую основу, на которой могут собраться специалисты, и ту социальную структуру, которая скрепит их в сообщества, пусть и конкурирующие, но разумные. Под какой крышей могут возникнуть зародыши таких сообществ? Кто поможет им встать на ноги? Страшно признать, но такого социального субъекта нет в нынешней РФ. Ни вузы, ни Академия наук, ни государство не заинтересованы. О «бизнесе» молчу. Не нужен им голос скептического разума и достоверной меры. Похоже, даже ФСБ не нужно беспристрастное знание об «обществе, в котором мы живем». Тяжелый случай.

2008 г.

Политическая культура России сегодня… Если говорить о главном, выйдет в стиле импрессионизма. То, что говорят политологи, частично верно, но не о том. Россия пребывает в состоянии плохо формализуемой аномалии. Это система порочных кругов, вдетых один в другой, а если в динамике, то это сверкание множества переходов «порядок — хаос», так что в каждой точке действует принцип неопределенности. В этом смысле сегодня Россия — «страна постмодерна».

Говорить о преемственности, искать аналогии с временами Сталина, Ивана Грозного или Ярослава Мудрого бесполезно. Выдели отрезок «Горбачев — Ельцин — Путин», до него — разрыв непрерывности, а после него — неизвестно что.

Политическая культура — часть культуры. Говорить о ней в РФ сегодня — как говорить о сознании больного в лихорадочном бреду. Он тоже, конечно, человек, тоже мыслит, мычит и временами говорит. Но надо принимать во внимание лихорадку.

Например, спорят и даже ругаются: что у нас в РФ за политическая система? Демократия? Авторитаризм? Тоталитаризм? Бессмысленно. У нас суверенная демократия — посмотрите на градусник! Определить тип этой культуры трудно, явление многостороннее. Если видеть ее как систему ценностей и институтов, то я бы сказал, что наша политическая культура сегодня — это гибрид соборности с коррупцией. То есть соединение ценностей целого с ценностью предательства — полного отрицания целого. Горбачев с его ГКЧП, Ельцин на танке, ликующая толпа.

Из этого «свято-звериного» кентавра массы и политики вырастает провокация как высшее творение этой культуры. Без соборности масс, которые любят власть, такое искусство не могло бы возникнуть. В нем дышит гений Достоевского, и на знамени нынешней политики лики ее духовных отцов — Ивана Карамазова и Смердякова. Строение современной провокации столь совершенно, что люди, видя ловушку, вынуждены в нее лезть — это меньшее зло. Так и ползем, дергаясь.

Культура СМИ как «видимой и слышимой» ипостаси политики целиком стоит на провокации. Даже ложь нашего телевидения утратила свои безобидные черты. Она уже не навевает человечеству сон золотой, не успокаивает. Слушаешь это вранье, и охватывает беспокойство — что за этим стоит? Принципом российской политической культуры стало держать уровень нервозности общества вблизи красной черты. Ни дня без стресса! Посмотрите в глаза Сванидзе — и мороз по коже…

Каких же зомби вызвали из могил Горбачев с Ельциным и бросили на укрепление политкультуры? Список их велик, укажу тех, кто орудует уже без маски.

Безжалостность к населению. Этот тип жестокости мы уже и не предполагали в людях. Иногда кажется, что мы во власти инопланетян. Выступает политик, говорит о реформе ЖКХ. Кажется, если бы ты смог протянуть к нему руку через телеэкран и дернуть его за щеку — кожа отслоилась бы, а под ней чешуя ящера с неизвестной планеты.

В РФ создано «социальное дно» в размере 11 млн. бездомных, нищих и беспризорников. И 7 млн. — «придонье», живущее в состоянии отчаяния. Такого не было и, видимо, никогда не будет нигде в мире: из общества выброшена огромная масса людей, в которой большинство имеет среднее образование, а 6% высшее образование. В РФ создана невиданная в мире бедность работающих людей. Из общего числа бедных более двух пятых составляют лица, имеющие работу. Это — не проблема экономики, это уникальное свойство политкультуры.