ВП СССР - Полная функция управления на Руси и в США: об этике и управленческом профессионализме

То обстоятельство, что в публичной иерархии многими уровнями ниже него могут действовать индивиды, обладающие куда более высоким статусом в скрытных иерархиях, — эта мысль, которая в буйну голову отечественного “элитария” никак не укладывается. Олицетворением этого нравственно-психологического типа стала старуха из “Сказки о золотой рыбке” А.С.Пушкина: она сделала в течение нескольких дней карьеру в публичной иерархии от простолюдинки до царицы и потом возжелала, чтобы золотая рыбка, которая ей всё это и обеспечила, — начала бы ей служить по-холопски и была бы у неё на посылках…

Вести себя так, будто «ухватили Бога за бороду», — для отечественных “элитариев” — норма, которая пресекается только «полным обломом»: индивидуальным либо коллективным — вопрос обстоятельств [180].

Это различие “элитариев” — «у них» и «у нас» — носит характер мировоззренчески-пси­хо­ло­ги­чес­кий, и большей частью не осознаётся самими участниками внутриобщественных отношений. В жизни оно выражается в том, что:

Если выходец из “элитарной” семьи в США туповат для того, чтобы освоить необходимый профессионализм, или не обладает какими-то иными личностными качествами, необходимыми для деятельности на определённых должностях, то ему либо найдут место на «скамейке запасных»; либо, допустив до реальной должности, приставят к нему «опекуна», который в непубличной иерархии обладает более высоким статусом, чем он, вследствие чего он будет подчиняться своему «опекуну», который будет занимать удобную для себя должность в его аппарате, а их взаимоотношения будут обставлены внешне вполне политкорректно: и для того, и для другого, и для окружающего общества — все подаются обществу как просто «члены одной команды, делающие общее дело в интересах народа США».

И в любом из вариантов во множестве случаев их реализации вся система программно-адаптивного модуля будет работать, поскольку основана на корпоративной дисциплине и этике непубличных иерархий, в которую и «опекун», и публичный деятель вступили ещё в вузе и без поддержки которой в публичной иерархии не смогли бы продвинуться столь высоко.

Если же “элитарий” в США нарушит дисциплину и “этику” непубличной корпорации, то его так «опустят», что другим это послужит уроком, и будет им неповадно.

Если же по приказу непубличной корпорации он совершит преступление, то ему не будет ничего: в крайнем случае, если даже он и будет наказан «по закону для всех», то непубличная корпорация подведёт его под амнистию, организует помилование, оплатит «моральный ущерб», окажет поддержку семье и т.п.

Если же преступление совершено как отсебятина в нарушение норм дисциплины и этики непубличной корпорации, то такому “элитарию” придётся отвечать по всей строгости закона и его наказание будет использовано в пропаганде тезиса «перед законом все равны», что необходимо для поддержания стабильности системы.

Также система, находя чью-либо «самодеятельность» неуместной, может снять с него защиту, и в этом случае — судьба братьев Кеннеди Джона и Роберта, их клана ещё не худший вариант развития ситуации.

В России же “элитарный” недоумок или хам — «по праву» “элитария” — займёт любую должность, к работе на которой он объективно не способен, и будет на ней самодурствовать, не внемля подчинённым ему профессионалам [181], в стремлении показать, что начальник — он, и потому все, кто ниже его в иерархии — дураки. При этом он ещё искренне убеждён в том, что и вышестоящие начальники — тоже дураки, перед которыми он однако вынужден холопствовать либо для того, чтобы просто делать карьеру, либо чтобы (как ему видится), героически “жертвуя собой” в холопстве, — делать общественно или государственно важное дело, которое кроме него никто якобы сделать не сможет.

Если свободных должностей не хватит, то под него создадут должность и будут платить должностной оклад, обеспечивающий “элитарный” статус [182]. Преступление для него может быть и не наказуемым в силу его “элитарного” статуса [183]и “ элитарно”-корпоративной солидарности таких же, как и он сам по их нравам преступников — как состоявшихся, так и потенциальных .

Каких либо идеалов, не относящихся к теме «хапнуть», показать свою «крутизну», закрепить свой статус и передать его своим детям, — у них нет, да и этот идеал они не всегда осознают, поскольку их психология не многим сложнее, чем у кишечнополостных.

Поскольку описанное — системообразующий фактор в нашем отечестве, то такое поведение “элитариев” приводит к тому, что они сами же и обрушивают систему, которая обеспечивала им всё. Обрушение системы ими происходит неизбежно и может протекать в виде либо социальной катастрофы (революции начала ХХ века, смутное время рубежа XVI — XVII вв., нашествие Батыя и установление ига в XIII в.) либо в форме преобразований, проводимых “тираном” и сопровождающихся зачисткой прежней “элиты” (опричнина Ивана Грозного, модернизация страны Петра Великого, уничтожение «ленинской гвардии»). В любом из вариантов “элита” обновляется по персональному составу наследственно-“элитарных” кланов, после чего процесс “элитаризации” престижных областей деятельности и деградации “элиты” повторяется в новых исторических декорациях, а прежняя история переписывается по политическому заказу новой “элиты”.

Ещё одно принципиальное отличие в том, что:

Доступ представителям простонародья в высшую публичную “элиту” США в принципе открыт для всех, кто способен обрести и действительно обретает необходимый профессионализм, хотя и с оговоркой на специфику системы образования, дебилизирующей изрядную долю населения, и уклада общественной жизни, господствующего в ту или иную эпоху: иначе бы девочка-негри­тянка не смогла бы стать всем известной Кондолизой Райс, а мальчик-негр не смог бы стать Колином Пауэллом, таким, каким мы его знаем, — оба выходцы из далеко не “элитарных” семей. Но и в прошлом, когда такая карьера для «афроамериканца» была невозможной, выходцы из других социальных групп простонародья поднимались в публичной иерархии США на высокие уровни, и их успех был реальным жизненным примером для других и работал на воспроизводство в преемственности поколений и развитие социальной системы под концептуальной властью либерально-буржу­аз­ной версии библейского проекта, подтверждая её культовый миф о том, что в их обществе — свобода, благодаря которой человек может сделать себя сам, если будет целенаправленно к этому стремиться и работать на это [184], а не бездельничать, деградировать в пороках и требовать соцобеспечения по высшим потребительским стандартам.