Юрий Мухин - Клон Ельцина, или Как разводят народы

Как видите, Салов и вякнуть не успел о том; что Кучма умер, а ребята с наручниками уже были тут как тут. Вот вам и демократическая страна с ее обычаями не замечать то, что пишут маленькие газеты! Заметьте: что Кучма вор, украинские газеты писали не стесняясь. За это — ничего. Но как только действительно сбрехали, что президент умер, так сразу в суд.

Вот и ответьте себе еще раз на вопрос: почему же «Дуэль» не трогают? И найдите какой-нибудь другой ответ, кроме того, что Ельцин действительно умер в 1996 году.

Смотрите, что было с вопросом о Ельцине до выступления «Правды» и «Патриота».

«Дуэль» капала и капала на эту тему, все больше и больше людей убеждалось, что Ельцин умер. Я выступил в Ленинграде по ТВ. Это вызвало бурную реакцию телезрителей: кто ругался, кто удивлялся, почему все молчат. Позвонила, кстати, сотрудница Ельцина, много лет проработавшая с ним в Свердловске, тоже с недоумением, почему все молчат, что Ельцина давно нет?

Поэтому на желтую прессу уже давно идет накат их читателей по этому вопросу, и чем больше она молчит, тем больше растет уверенность, что Ельцин давно отошел в мир иной.

Бульварная пресса пребывала в раздвоенном состоянии. Сами бульварные журналисты Соломку для будущего падения себе подстилали: хоть и не писали о смерти Ельцина прямо, но кое-где на кое-что намекнут. Тут и Шендерович давал портрет Ельцина и его двойников, и «Вечерняя Москва» на всякий случай публиковала фото Ельцина с двойником.

А теперь все резко упрощается. Теперь на любой звонок демократические писаки могут безбоязненно ссылаться на «Правду» и «Патриот»: дескать, даже коммунистические газеты уже от этого мухинского бреда открестились, чего уж нам, солидным демократическим журналистам, этим заниматься? Такие вот дела…

После смерти Б.Н. Ельцина прошло уже более 10 лет. И вплоть до последнего времени «свободная пресса», «патриоты» и «народные избранники» пытались всех убедить, что Ельцин жив и что артист, игравший его роль, был настоящим Ельциным.

Мне пришлось в неофициальной беседе с депутатом А.И. Салием затронуть этот вопрос, хорошо знакомый Александру Ивановичу. Тот подтвердил, что депутаты Госдумы прекрасно знают, что Ельцин умер. Более того. В Госдуму обращался экипаж самолета, который летом 1996 года вывозил из России в Германию цинковый гроб с телом некоего умершего. Возможно, летчики и не обратили бы на этот чартерный рейс внимания, но в Германии самолет был посажен на военный аэродром и гроб встретили Наина Ельцина и тогдашний канцлер Германии Гельмут Коль. Это и привело летчиков к мысли, что покойником мог быть только Ельцин…

А в 2004 году газета «Коммерсантъ» в переводе Алены Михлашевской перепечатала из «Нью-Йорк таймс» (22.07.2004) статью Стивена Сестановича, старшего сотрудника совета по международным отношениям, профессора международной дипломатии Колумбийского университета, который с 1997 по 2001 год был специальным советником госсекретаря США по взаимодействию со странами СНГ.

Статья называлась «Как Саддам не прошел ельцинский тест», а «Коммерсантъ» перепечатал ее под своим заголовком: «ЦРУ сообщило, что Президент России Борис Ельцин скончался». Вот ее текст:

«Почти каждый, кто работал в правительстве, знает какую-нибудь историю, которая сейчас, в свете событий в Ираке, постоянно пересказывается о том, как принималось некое важное решение на основе информации, оказавшейся впоследствии неверной. Моя любимая история относится к августу 1998 года, когда всего за три дня до визита Билла Клинтона в Москву ЦРУ сообщило, что Президент России Борис Ельцин скончался.

В 1998 году сообщение о смерти господина Ельцина было, естественно, не более сенсационным, чем в 2003 году информация о наличии у Ирака оружия массового уничтожения. Оно не противоречило тому, что мы знали о его здоровье и привычках, а также тщательно скрываемой истории его болезней. Не удивило никого и то, что об этом событии не было широко объявлено. Российский финансовый кризис, разразившийся за десять дней до этого, повлек за собой политический кризис, и мы предположили, что в Кремле сейчас вовсю идет закулисная борьба за право занять президентское кресло.

В последовавших мучительных телефонных переговорах правительственные органы придерживались своих привычных ролей. ЦРУ настаивало на достоверности своих источников, однако избегало давать какие-либо рекомендации. Представители Национального совета безопасности, зная, что господин Клинтон не испытывал большого желания ехать в Москву, хотели тут же отменить эти планы. Госдепартамент (в данном случае это был я) настаивал на том, что мы будем выглядеть очень странно, если отменим встречу из-за смерти Ельцина, а выяснится, что он не умер.

В конце концов, мы решили, что либо российская сторона в течение 24 часов организует заместителю госсекретаря Строубу Тэлботту, который находился в Москве с подготовительным визитом, встречу с господином Ельциным, либо мы отменим запланированный саммит. Ничто другое нас бы не убедило: ни телефонный разговор, ни выступление по телевидению, ни заявление врачей. На следующий день господин Ельцин, крепкий и бодрый, приветствовал господина Тэлботта в своем кабинете, а спустя два дня в Москву вылетел Билл Клинтон.

После окончания визита я позвонил аналитику ЦРУ, который передал ложную информацию. Он извинялся довольно своеобразно. „Вы должны понять, — говорил он. — Прошлой весной мы прозевали индийские и пакистанские ядерные испытания. Мы прикладываем столько усилий к тому, чтобы ничего не упустить“.

Уроки, которые можно извлечь из этого эпизода, такие же, какие дает нам ситуация с Ираком: секретные разведданные зачастую слишком недостоверны, чтобы на них можно было полагаться в принятии важных решений; если же информация подтверждает и без того существующие у нас представления или соответствует нашим планам, то ее проверяют очень поверхностно.

Однако этот „смертельный случай“ с господином Ельциным в 1998 году содержит и еще один урок, который в нынешней ситуации, к сожалению, не учитывают. Что должны делать лица, определяющие политический курс, если у них есть не вполне достоверная информация по важному вопросу (а именно так и бывает практически всегда)? И тогда и сейчас этот вопрос решается путем перекладывания ответственности за поиск доказательств. Если бы нам тогда отказали во встрече с господином Ельциным, это вряд ли доказывало бы, что он умер. Но мы все равно отменили бы визит на высшем уровне. У нас не оставалось бы другого пути, но уже не из-за нашей плохой работы, а из-за нежелания российской стороны сотрудничать.