Михаил Делягин - Реванш России

Уровень жизни в центрах экономической активности (которых в России, несмотря на общее оживление, все же не слишком много) дополнительно поддерживается также острой нехваткой людей, сохранивших трудовую мотивацию и какие бы то ни было трудовые навыки. Нарастающий дефицит рабочей силы (и особенно квалифицированной ее части) способствовал ускоренному росту оплаты труда инициативных людей, и россияне привыкли к тому, что так будет всегда.

Между тем финансовые возможности бизнеса, как показано выше, по вполне объективным причинам оказались близкими к исчерпанию, и предвыборный рост доходов населения (пусть и «съеденный» резко возросшей инфляцией), по-видимому, будет последним заметным его повышением.

Это вызовет болезненную реакцию населения, привыкшего к хотя и медленному, но все же улучшению условий своего существования. По данным центра Левады, 41 % россиян ощутили улучшение условий жизни за последние 4 года, а ухудшение их ощутили лишь 21 % (хотя и это представляется исключительно большим показателем для периода бурного оживления и «золотого дождя нефтедолларов»). Уверенность в завтрашнем дне испытывают в 2007 году 37–41 % россиян (в зависимости от месяца), что представляет собой максимальный уровень за последние 18 лет (хотя не уверены в завтрашнем дне в 2007 году по-прежнему более половины граждан нашей страны — 55–58 %).

Огромное влияние на социальные ожидания населения оказывает интенсифицирующаяся официальная пропаганда. Так, по данным центра Левады (в целом склоняющегося к оппозиционному восприятию российской действительности), 58 % россиян верят в наличие у президента Путина разрекламированного «Единой Россией» плана, способного «сделать Россию сильной, богатой, благополучной страной» (хотя только 6 % полагают, что могут объяснить, в чем он состоит), и, соответственно, ожидают его успешной реализации, а отнюдь не предстоящих нам трудностей.

Изменения в правительстве, проведенные в связи с заменой премьера, носят откровенно косметический и временный характер. Со временем лишь усиливается впечатление, что Греф и Зурабов были удалены из его состава не более чем в предвыборных целях — как вызывающие наибольшее раздражение населения (о чем прямо, хотя и не называя фамилий, заявил вскоре после своего назначения премьер Зубков).

Президент сохранил порочную структуру правительства, сформированную извращенной административной реформой 2004 года. Ситуация, при которой каждую задачу решают по принципу «у семи нянек дитя без глазу», — министерство, определяющее политику, служба, осуществляющая контроль и надзор, и агентство, «предоставляющее государственные услуги», — не может длиться слишком долго. Неразделенность принципиально, институционально неуправляемых образований вроде Минздравсоцразвития или Минэкономразвития также представляется признаком объективной незавершенности перемен.

Пока же правительство, члены которого последние годы заняты в основном «спихотехникой», остается ярким образчиком «итальянской забастовки»: каждый в строгом соответствии с полномочиями исполняет лишь свои обязанности — и ничего больше. В итоге дело стоит.

Отставка Зурабова, помимо прочих причин, вызвана, вероятно, и завершением им концентрации финансовых потоков социальной сферы, на которые пришло время наложить лапу более близкому «к телу» и потому обладающему большим политическим влиянием бюрократическому клану.

Профессионализм Голиковой широко известен (в Минфине убеждены, что она разбирается в бюджете лучше Кудрина, хотя это, насколько можно понять, и не очень сложно), но все же не имеет прямого отношения к ее новым обязанностям. По всей видимости, ее назначение вызвано, прежде всего, желанием президента преодолеть финансовый хаос, созданный его назначенцем Зурабовым в социальной сфере. Кризис системы дополнительного лекарственного обеспечения (ДАО), вызванный бесконтрольным завышением цен на лекарства в интересах трейдеров и связанных с ними чиновников, действительно оказался болезненным для населения и бюджета, но его преодоление, как и финансовый порядок, представляется делом не министра, а максимум его заместителя.

Назначение Голиковой, как ранее Сердюкова, так же призванного «разгрести» финансовый хаос (возникший вследствие, выражаясь политкорректно, «альтернативной компетентности» филолога С. Иванова), показывает: президент Путин действительно стремится хотя бы частично преодолеть беспорядок, созданный безнаказанностью подвластных ему чиновников.

Однако, когда Голикова и Сердюков решат поставленные перед ними задачи, их придется заменять на людей, способных выполнять главную функцию министра — обеспечивать развитие соответствующих сфер.

Повышение Кудрина не более чем усиливает толкотню вице-премьеров (также требующую административного разрешения) и отвлекает его внимание от Минфина, и так ослабленного изъятием Голиковой.

Увольнение Грефа обесценено фигурой его сменщицы. Набиуллина, насколько можно понять, является либеральным фундаменталистом «правовернее аятоллы», хотя последствия ее действий, как правило, смягчает небрежность. Она была первым заместителем Грефа, пока не подготовила проект программы социально-экономического развития, указывавший на недопустимость ответственности министров перед «абстрактным правительством» и требующий перехода к их ответственности перед «всем обществом» (то есть ни перед кем). Удивленный Касьянов минимум дважды просил Трефа, в том числе и в присутствии Набиуллиной, привести проект в человеческий вид, однако после его представления в правительство без изменений в третий раз «в человеческий вид» было приведено само руководство министерства.

Как можно судить, Набиуллина на протяжении основной части своей карьеры занималась преимущественно теоретическими вопросами и лишь в незначительной степени сталкивалась с реальной экономической практикой; неудивительно, что в качестве одной из причин ее назначения называют стремление президента сохранить бадане между блондинками и брюнетками.

После ее назначения можно предвидеть, что Греф станет героем не только немецкого бизнеса в России, но и сотрудников Минэкономразвития. На фоне нового министра его недостатки покажутся достоинствами.

Воссоздание Госкомрыболовства как самостоятельного ведомства отменило одну из главных аппаратных побед Грефа, когда-то загнавшего его под свой контроль. Цель данного мероприятия может быть двоякой: с одной стороны, облегчить контроль за этой наиболее криминальной частью экономики, с другой — возможно, переориентация взяток на представителей более «близкого к телу» клана.