Юрий Власов - Временщики. (Судьба национальной России: Ее друзья и враги)

В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху, незаметно, но деятельно будем способствовать самодурству чиновников, взяточников. Честность и порядочность будем осмеивать – они никому не станут нужны. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх… вражду народов и прежде всего ненависть к русскому народу, – всё это мы будем ловко и незаметно культивировать… и лишь немногие, очень немногие будут догадываться или понимать, что происходит… Однако таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдём способы оболгать и объявить отбросами общества. Будем… опошлять и уничтожать основы народной нравственности".

ВСЯ ГЛЫБА ИСКАЖЕНИЯ СОЗНАНИЯ ЛЮДЕЙ ДВИНУТА НА РОССИЮ.

Чёрное становится белым.

Уродливое топчет красивое.

Господи, дай силы устоять в этом безумии.

Даже обычные гриппы для обездоленного и полунищего народа превратились в изнурительные поветрия, которые грызут, калечат людей миллионами, унося сотни и сотни тысяч жизней.

Действительно, годы – гады…

Люди согласны на Ленина, Сталина, Брежнева – лишь бы не властвовали нынешние хозяева России.

Народ чётко разошёлся на две части: мы и ОНИ. И части эти – несоединимы.

Опыт приходит к нам пониманием того, что справедливость требует жестокости.

Солнце никогда не увидеть с колен.

Я никогда и предположить не смел, что власть денег настолько безоговорочна. В русской буржуазии она убила чувство сострадания к родной земле и народу. Русская буржуазия, зажав под себя деньги, попустительствует доразрушению родной земли, жадничая на каждую копейку в свою пользу.

"Заходил раскорякою" – так князь Владимир заходил после молодецкого посвиста Соловья-разбойника.

Человек, на что тебе жизнь?

Забылся над рукописью – иввоображении рисуются слова. Образы слов.

Страстно сплетаю слова, ищу самые чудные узоры слов.

Какими хрустально-чистыми они были в юности!.

"Любить!" – моя грудь была полна одним этим чувством. Любить женщину, землю, людей, рассвет, улыбку, каждый новый день. И детей – я очень люблю детей…

Любить! Господи, обласкать этим чувством всю землю…

Ошибочно считать так: Сталин стал патриотом-государственником. В Сталине одновременно, и не сразу, уживался коммунист с патриотом-государственником. При всём том он, безусловно, до последних дней сохранял верность коммунистическим догматам, сочетая, к примеру, интернационализм с русским национальным патриотизмом. Чувствуется, интернационализм для Сталина не только средство, но и часть веры. Его убеждения опирались на классовое понимание природы общества. Сталин это показал на своём последнем, XIX партсъезде в октябре 1952 года, уже в предверии смерти. С трибуны съезда он более всего говорил об интернационализме и КПСС.

Сомневаться в наличии убеждений у Сталина не приходиться. Ведь не стал же он эсером или кадетом, не стал священником или грузинским националистом. Значит, какой-то стержень убеждений у него был. Однако чувствуется, что в его глазах имеют ценность те приёмы политической борьбы, те лозунги, которые решительно ведут к власти. Он более всего практик и менее всего теоретик. Присущей ему особенностью является расчёт на силу. Все теоретические положения и свои собственные выкладки он подпирает неизбежностью безоговорочного принуждения.

У Сталина одна рука была короче другой на 5 см, а второй и третий пальцы левой ноги были сращены перепонкой – по народному поверью, отметкой сатаны…

Убийства людей Сталиным отвратительны. Его личные указания по пыткам и казням не поддаются разумению.

Для карательных дел вождю нужны были люди-звери. Что они выделывали с людьми, любой мировой язык для передачи этого слишком беден. Их совестью являлся приказ вождя.

Всё, что творилось в этом углу страны, иначе как безумием и назвать нельзя. И это тоже был Сталин.

Но этот человек не давал ни страну, ни народ в обиду. Обходясь жестоко с людьми, он поднял на необычайную высоту их гордость за принадлежность к России. Народ гордился своим Отечеством – это не пустые слова, так было…

Глупо попрекать Сталина в терроре. Марксизм со своим учением о благодетельности истребления людей во имя справедливости – диктатуре пролетариата, предельно соответствовал устремлениям и нраву Иосифа Джугашвили. Террор, направленный против буржуазии, не мог не захватить всё общество.

Но народ сам выбрал такого правителя, когда сделал возможным расправу над царской семьёй – нечто ужасное даже в ужасной русской истории. Всё потом явилось только следствием. Из-под маршальской фуражки на нас взирало то лицо, отягащённое отеческими заботами и тревогами о народе, то оскал изувера. Этот человек пророс из той жуткой ночи с 16-го на 17 июля 1918 года. С той ночи и завелось, что жизнь ничего не стоит, с человеком можно творить всё, что угодно…

"Выведи Романовых из вагона. Дай я ему в рожу плюну!…" – народу это стало угодно…

СТАЗУ ПОСЛЕ ФЕВРАЛЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ ВСЯ ИСТОРИЯ РОССИЯ СТАЛА ДОКАЗЫВАТЬ СВОИМ КАЖДЫМ ДНЁМ, ЧТО РОССИЯ СУЩЕСТВОВАТЬ БЕЗ ЦАРСКОЙ ВЛАСТИ НЕ СПОСОБНА.

Вот объяснение террора Сталиным в "Кратком курсе":

"Нельзя терпеть в своей среде оппортунизм (соглашательство. – Ю.В.), как нельзя терпеть язву в здоровом организме… Нельзя допускать, чтобы в руководящем штабе рабочего класса сидели маловеры, оппортунисты, капитулянты, предатели. Вести смертельную борьбу с буржуазией, имея капитулянтов и предателей в своем собственном штабе, в своей собственной крепости – это значит попасть в положение людей, обстреливаемых и с фронта и с тыла. Не трудно понять, что такая борьба может кончиться лишь поражением. Крепости легче всего берутся изнутри…" [226]

Надо признать, очень точное определение одной из причин гибели советского государства: "Крепости легче всего берутся изнутри…"

Сталин только неограниченно расширил данное определение на весь народ и на все случаи жизни.

У Сталина совершенно отсутствовало великодушие. Тех, кого он причислял к врагам, он преследовал с неумолимой непреклонностью. Его не терзали сомнения. Он уничтожал холодно и расчётливо. Наносило это урон стране или нет, его не беспокоило.

Высшая власть должна быть абсолютна, высшая власть должна быть неумолима. Её поступь стирает в пыль всё, что пытается хоть как-то противостоять ей.

Государство и народ, а Сталин отождествлял себя с ними, вне упрёков. Государство всегда право, совершенно всегда, ибо любое другое отношение к государству, ослабляет его положение в мире, что недопустимо. Это и есть вера Сталина.