Николай Зенькович - Вожди и сподвижники: Слежка. Оговоры. Травля

Вилла, расположенная на улице Вена, была обнесена высокой стеной. Последнее убежище Троцкого охранялось днем и ночью. Войти в него можно было только через единственную дверь в массивных воротах, предварительно нажав кнопку электрического звонка. Всех входящих и выходящих проверяла наружная и внутренняя охрана. Незаметно проникнуть на виллу было практически невозможно.

И тем не менее 20 мая 1940 года на рассвете около двадцати человек в военной и полицейской форме под командой пехотного майора проникли в жилой дом, уверенно, как будто они знали здесь расположение всех комнат, проследовали к спальне, увидели на широкой кровати под одеялами разбуженных выстрелами двух человек и открыли по ним огонь из автоматического оружия. Потом подсчитали, что было выпущено около трехсот пуль. На этот раз Троцкому повезло. Он и его жена спаслись чудом. Огонь из автоматов велся перекрестный, сразу из трех точек — со стороны дверей комнаты внука Севы, кабинета и открытого окна спальни. Супруги ни за что не уцелели бы, останься они в постели. Оба вовремя забились в угол и упали на пол без движения. Пострадал только внук — пулей задело кожу ноги.

Расстреляв патроны, нападавшие скрылись. Сбежались помощники, охранники. Осмотрели двери — ни одна не была взломана. Как злоумышленники оказались в доме? У дверей спальни обнаружили оставленную замаскированную бомбу. Ее немедленно обезвредили. Зачем бомба? Прибывшие полицейские полагали — для того, чтобы замести следы. Иначе думал потерпевший. Хозяин Кремля знал, что Троцкий работает над его биографией и располагает компрометирующими документами. Уничтожению подлежали и они, и автор.

Когда стали выяснять, как неизвестные все же проникли в дом, обнаружилось, что исчез один из телохранителей Троцкого, двадцатипятилетний американец Роберт Шелдон Харт. Его труп нашли примерно через месяц. Он был захоронен в саду дома одного из нападавших. Мексиканская полиция считала, что молодой американец был пособником террористов — открыл ворота виллы и исчез вместе с нападавшими, которые затем от него избавились как от неудобного свидетеля. Некоторые телохранители поддержали эту версию. Но сам Троцкий в нее не поверил. Более того, он был прямо противоположного мнения и приказал прикрепить у входа на виллу мемориальную доску с надписью: «В память Роберта Шелдона Харта, 1915–1940, убитого Сталиным».

Между тем полиция упорно искала следы террористов. Дело о покушении держал на контроле президент Мексики Карденас, который так гостеприимно встретил семью Троцкого, выдворенную из Осло по требованию Советского правительства за использование Норвегии в качестве плацдарма для враждебной деятельности. Карденас прислал за Троцким свой личный президентский поезд, оказал всевозможные почести при встрече в мексиканском порту, объявил гостем правительства. Через короткое время начальник тайной политической полиции назвал Карденасу имя предводителя террористов — Давид Альфаро Сикейрос, известный мексиканский художник, убежденный сторонник Сталина.

Попытка устранения Троцкого не удалась. Но его убийство должно было состояться. «Летучий Голландец мировой революции» был обречен, приговорен Сталиным. И оно состоялось.

Только в 1990 году, через полвека после убийства, у нас стало известно, как это происходило. Легенда о покушавшемся по имени Жан Мортан Вандендрайш, одном из ближайших людей и последователей Троцкого, лопнула как мыльный пузырь. Хотя схема убийства оставалась неизменной с самого начала. Время не добавило к ней ничего нового, кроме, конечно, деталей. А вот они-то и стали сенсацией номер один.

20 августа 1940 года убийца проник в кабинет Троцкого и, когда тот склонился над принесенной статьей, оказался за спинкой его стула. Отступив на шаг, он вынул из-под перекинутого через руку плаща альпинистский ледоруб и нанес его острым концом страшный удар в голову. Троцкий вскочил, издал душераздирающий вопль и бросился на убийцу, пытаясь схватить его руку, чтобы помешать нанести второй удар. Оттолкнув нападавшего от себя, Троцкий выскочил из кабинета, но обессиленно прислонился к косяку двери между столовой и террасой. В кабинет ворвались охранники. Оттуда снова донеслись крики — на этот раз избиваемого убийцы. Превозмогая боль, Троцкий приказал, чтобы его оставили в живых: пусть скажет, кто его подослал.

Вызвали врача. Осмотрев пострадавшего, он встревожился и распорядился немедленно отвезти его в клинику «Скорой помощи». Собрался консилиум. Лучшие врачи Мексики делали ему операцию на черепе, но мозг оказался сильно поврежденным, и Лев Давидович Троцкий скончался 21 августа в девятнадцать часов двадцать минут.

Такова вкратце схема убийства на вилле в Койоакане, в общем-то известная и у нас. Правда, она и раньше ставила множество вопросов. Например, как убийца проник в дом, который после неудачного покушения Сикейроса был превращен в крепость? Связано ли новое покушение с предыдущим? Какова дальнейшая судьба убийцы? Кто он был на самом деле — маньяком-одиночкой или выполнял чье-то задание?

Люди, молчавшие полвека, заговорили. Печать, обходившая эту запретную прежде тему, выплеснула целый поток свидетельств, раскрывающих подоплеку убийства в Койоакане. Замелькало подлинное имя убийцы — Рамон Меркадер.

Несомненный интерес в этом плане представляют документальные записки Ю. Папорова, основанные на материалах, собранных им в пятидесятые годы, когда он работал в Мексике в качестве культурного атташе, встречался и дружил с непосредственными участниками тех событий. Пожалуй, это первая попытка приоткрыть нашим соотечественникам детали операции по устранению Троцкого.

Вот что по этому поводу думал художник Диего Ривера (в пересказе Ю. Папорова): «В нашей прессе много говорили, что главным в неудавшемся покушении на Троцкого был некий Филипп, «французский еврей». Теперь мы знаем, что за именем Филиппа скрывался доктор Григорий Рабинович, представитель советского Красного Креста в Нью-Йорке. У него в подчинении находился испанский эмигрант под фамилией Карлос Контрерас, человек русско-итальянского происхождения. С ним я познакомился в Мехико еще в двадцать восьмом году, когда он приезжал от Коминтерна помогать в работе партии. Настоящая его фамилия Витторио Видали, но его у нас и в Испании знали как Энеаса Сарменти. У Контрераса, в свою очередь, находились в подчинении прибывшие специально из Москвы под вымышленными именами, с заданием привести приговор Сталина в исполнение, трое бывших испанских военных, в то время слушателей московской военной академии, — Мартинес, Альварес и Хименес. Вот этим четверым и подчинялся Давид Альфаро Сикейрос со своей группой. Рабинович же получал необходимые указания от двух имевших специальные полномочия москвичей. Главным из них был известный в Испании «товарищ Пабло». Его там называли еще «товарищ Котов» и «генерал Леонов». Настоящее его имя Леонид Эйтингон, и он возглавлял в Москве специальный отдел, созданный для ликвидации Троцкого. Рамон Меркадер был в том деле простой пешкой. Ему следовало проникнуть в дом Троцкого и подтвердить имевшийся у Сикейроса план расположения комнат. Что он и сделал. Это потом Меркадеру пришлось, когда Сикейрос не справился, стать главной фигурой…»