Рэм Красильников - Новые крестоносцы. ЦРУ и перестройка

Стратеги Вашингтона принимали в расчет еще и то обстоятельство, что арабский и мусульманский мир, где уже располагались военные и разведывательные базы США, без энтузиазма воспринимал американскую операцию в Афганистане, — даже такие надежные союзники Вашингтона, как Саудовская Аравия и Пакистан.

Чтобы заручиться согласием России, Вашингтону пришлось временно пожертвовать одним из своих козырей — нападками на Москву за Чечню. Американцы старательно внушали российской стороне, что бен Ладен — общий враг наших двух стран: снабжает чеченских боевиков оружием и деньгами и чуть ли не сам проник туда для руководства антироссийской кампанией, саудовский миллионер стоит за террористическими взрывами в Москве и Буйнакске.

У американского руководства и другие, далеко идущие планы — поссорить Россию с мусульманским миром (более чем миллиардное население), с арабскими странами и палестинцами, попытаться обострить межнациональные отношения внутри нашей страны (до 40 миллионов исповедуют ислам), выдвижением своих военных баз к западным границам Китая вбить клин в отношения Москвы и Пекина. С Усамой бен Ладеном или без него Афганистан превращался в узел острейших противоречий в регионе, втягивая в потенциальные разборки государства Центральной Азии, Россию и Китай, Индию и Пакистан. В конечном счете Россию нужно вытеснить из Центральной Азии и воспользоваться новыми нефтяными источниками и другими экономическими выгодами господства в этом регионе. Неважно, что Усама бен Ладен уцелел и положение в самом Афганистане еще долго останется нестабильным. Все можно сделать «томагавками» и, конечно, деньгами, щадя жизни своих солдат.

Новая доктрина Вашингтона становилась понятнее еще и потому; что давала возможность США, пользующимся теперь привилегиями жертвы, снять или приглушить неприятную проблему государственного терроризма. Ведь уже много лет Соединенные Штаты, некоторые их друзья и союзники подвергались обвинениям в агрессивных действиях по отношению к другим странам, в подавлении национального движения, осуществлении тайных операций по свержению неугодных режимов и физическому уничтожению иностранных государственных и политических деятелей, — все же не очень приятно клеймо мирового жандарма. Проблема государственного терроризма в XX веке вышла на передний план и в наступившем столетии не потеряла остроты. Международная антитеррористическая операция — универсальное средство перебросить обвинения на тех, кто упорно не хочет принять цивилизаторскую миссию Соединенных Штатов.

После трагедии 11 сентября в Соединенных Штатах в мире появилось немало охотников до правильных фраз о жертве и преступнике, о тесной связи террористических актов в Нью-Йорке и Вашингтоне с разделом мира на богатых и бедных, о «конфликте цивилизаций». Произносилось немало правильных слов о том, что в нашем неспокойном мире найдется много фанатиков, готовых пожертвовать собой ради идеи. Находились и такие, кто видел вечные причины для недовольства и возмущения миллионов людей, живущих в нищете и притеснении. Связь между терроризмом и бедностью признавали даже лидеры Запада, в том числе Джордж Буш-младший и Энтони Блэр. Никто из них, правда, не выдвинул программы эффективной помощи богатого Запада бедному третьему миру.

В громогласном хоре приверженцев Международной антитеррористической операции, которым умело дирижировал Вашингтон, звучали и российские голоса. Лишь немногие государственные деятели, и в их числе глава Кубы Фидель Кастро, решительно осуждая варварские акции террористов в Соединенных Штатах, обратили внимание на политику терроризма самих США, напомнили об «отвратительных террористических действиях», направляемых из Вашингтона, которым уже более сорока лет подвергается не подчиняющийся диктату американцев их маленький южный сосед.

В России же на официальном уровне о государственном терроризме США и некоторых их друзей забыли и давно не вспоминают, хотя на наших глазах в чудовищной форме осуществляется государственный терроризм против палестинского народа и в других регионах мира, принимающий разнообразные обличья. Не обязательно это тайные операции спецслужб, ставящие цель «одномоментного» уничтожения конкретных лидеров противника.

Конечно, важен вопрос, кто вскормил и вспоил террористов, но еще важнее — кто и почему создал условия для их действий, кто вообще раздувает атмосферу, в которой терроризм расцветает пышным цветом: и тот, что проявил себя в страшных атаках в Нью-Йорке и Вашингтоне, и тот, что стал частью государственной политики ведущей сверхдержавы планеты, и тот, который взят на вооружение израильскими правыми, стремящимися не допустить создания палестинского государства.

Если сегодня свести воедино все, что стало известно о проявлениях государственного терроризма, взору предстанет ужасающая картина преступлений: вооруженные вторжения на территорию неугодных государств, тайные заговоры, удары «томагавками», диверсии и саботаж, военная и экономическая блокада, война торговая и «психологическая война», покушения на «строптивых» государственных деятелей, воздушный и морской терроризм, бактериологическая война и распространение эпизоотий и многое другое, что может использовать сильный против слабого. Изобретены и пущены в ход легализованные формы преследования и наказания «ослушников», как, например, Гаагский трибунал, с помощью которого рассчитывают окончательно расправиться с бывшим президентом Югославии Слободаном Милошевичем. Могут появиться и другие международные суды и трибуналы, как появилась Международная антитеррористическая операция, под покровом которой можно разделаться с неугодными.

Государственный терроризм может обернуться против тех, кто чем-то провинится и не сможет за себя постоять.

Друг, враг или так? — Зигзаги отношений. — Дарители подарков и те, кто любит их получать. — ПРО и НАТО — проверка на прочность для России

Во второй половине XX века военно-стратегический паритет уравнял шансы Советского Союза и Соединенных Штатов Америки. Да и по другим позициям развития наши две страны существенно не отличались. Эпитет «главный противник», которым СССР и США награждали друг друга, знаменовал не только высочайшую степень напряженности в межгосударственных отношениях, но и известное равенство сил и возможностей. Определявшее стратегическое равновесие, оно сознавалось руководством двух стран как историческая необходимость.

В 21 столетие Российская Федерация — преемница и наследница Советского Союза — и Соединенные Штаты вступили после завершения «холодной войны» и распада СССР уже в совершенно разных весовых категориях. В обеих странах, впрочем, находились желающие реанимировать воинственный термин «главный противник», прижившийся в прежние времена. Есть, правда, и силы, которые жаждали заменить полновесную вражду на не менее полновесную дружбу, запамятовав, что никаким клонированием невозможно превратить «ястребов» в «голубей».