Харро фон Зенгер - Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2

Далее история обретает неожиданный поворот. Когда вечер кончился, Матильда обнаружила, что потеряла колье. Чтобы возместить ущерб, она должна была в течение десяти лет тяжело и изнурительно работать, причем в конце узнала, что подруга одолжила ей фальшивое колье. Тяжелая работа отняла всю ее красоту, и она превратилась в замученную домохозяйку.

Китайский комментатор поясняет:

«Освобождение героини в первой части истории служит для того, чтобы опять «поймать» ее во второй части. Сначала Ги де Мопассан позволяет героине вскарабкаться на вершину счастья, чтобы потом упасть с нее еще ниже».

Китайский комментатор квалифицирует это как применение Стратагемы № 16. Некий Хуан Хайгэнь написал, явно под влиянием Мопассана, короткую новеллу под названием «Колье» — заглавие также представляет собой китайский перевод заглавия новеллы Мопассана.

В работе «Беседы о диалектике искусства» (Пекин, 1985) Ян Маолинь и Ли Вэньтянь обнаруживают литературное применение Стратагемы № 16 в романе минского времени «Речные заводи».

Когда один молодой человек пристал к супруге Линь Чуна, Линь Чун уже занес над ним кулак, чтобы свалить на землю, как вдруг узнал, что перед ним приемный сын его начальника, предводителя Гао Цю. Он сразу убрал руки и увел свою жену. От стыда за свой промах и любовной тоски молодой Гао заболел. Когда его приемный отец Гао Цю узнал причину болезни, он измыслил вместе с лесником Лу стратагему, с помощью которой собирался сжить со света Линь Чуна. Первый их прием состоял в том, чтобы побудить Линь Чуна купить дорогую саблю. На следующий день два посланца от предводителя сообщили, что Гао Цю, у которого тоже была дорогая сабля, услышал о новом приобретении и хочет сравнить свою саблю с саблей Линь Чуна и что Линь Чун должен немедленно отправиться к предводителю.

Линь Чун не заметил хитрости и поспешил во дворец. Там его провели в зал Белого тигра и оставили ждать. Когда Линь Чуна охватили сомнения и он уже собрался уходить, вошел предводитель и воскликнул: «Никто тебя не звал! Как ты осмелился самовольно войти в зал Белого тигра? Разве ты не знаешь закона? Я вижу саблю у тебя на поясе! Ты собирался меня убить!» Линь Чуна схватили и отвезли в Кайфын, чтобы обезглавить. Таков был первый арест Линь Чуна.

Однако писец законов Сунь Дин из Высшего законодательного двора, который расследовал дело, обнаружил интригу. Он сделал так, чтобы Линь Чуна отпустили, заклеймив его, дав 20 палочных ударов и сослав в Цанчжоу. Так автор даровал Линь Чуну первое освобождение.

Старый Гао подкупил стражей, которые сопровождали Линь Чуна к месту ссылки, чтобы они убили его по дороге. И действительно, они завели Линь Чуна в лес Дикого кабана и привязали к дереву. Уже занесена дубина, чтобы нанести ему смертельный удар в висок. Таково второе пленение Линь Чуна.

Тут раздается громоподобный рев. Это явился монах Лу Чжишэнь, бывший императорский капитан и приятель Линь Чуна.

Он с руганью налетел на обоих палачей. Линь Чун спасен. Это его второе освобождение.

Под защитой Лу Чжишэня Линь Чун благополучно прибывает к месту своей ссылки. Там ему сначала достается место охранника в храме Верховного бога небес. Позже первый тюремщик открывает ему, что имеет для него особое задание. Он должен как можно быстрее сменить старого солдата, который управляет находящейся в пяти милях от города житницей для боевых коней. Тут старому Гао, который все еще покушается на жизнь Линь Чуна и при этом пытается убедить его тестя отдать дочь в жены молодому Гао, приходит в голову новая стратагема. Он подкупает тюремщика. В ту ночь, когда Линь Чун должен взять на себя бразды правления в житнице, житница должна загореться, а Линь Чун — погибнуть в пламени. Таково третье пленение Линь Чуна.

Однако случилось так, что Линь Чун в ночь, на которую назначено злодейство, был в кабаке. Возвращаясь оттуда, он видит, что соломенная крыша житницы продавлена слоем снега. Линь Чун отправляется спать в близлежащий уединенный горный храм и внезапно пробуждается от шума и треска. Через трещину в стене он видит, что житница ярко пылает. Так он спасся в третий раз. Три жулика, которые устроили пожар по приказанию старого Гао, приходят в храм, но не могут открыть ворота, поскольку под них подложен камень. Линь Чун подслушивает беседу и узнает об их планах. В гневе он выскакивает из храма и убивает всех троих. После этого, не питая надежд на правосудие, он присоединяется к восставшим крестьянам, так называемым разбойникам с Ляншаньских болот.

Оба китайских комментатора обращают внимание на крутые повороты хода действия в этой истории. Из ситуации максимально неблагоприятной для героя он сразу же попадает, наоборот, в удачное положение. Читатель, самоидентифицирующийся с главным героем Линь Чуном, то и дело оказывается в пучине глубочайших несчастий, чтобы затем выйти из них невредимым, благодаря чему судьба героя вновь и вновь вызывает на его лбу холодный пот.

Каждый виновник автомобильной аварии, даже самый закоренелый, в первый момент чувствует шок и стыд. Если в этом состоянии ума его обругать, часто бывает, что от виновника отлетает раскаяние и он начинает сопротивляться, вместо того чтобы признать свою ошибку. Поэтому с виновником аварии нужно разговаривать по-хорошему, утешать его, выслушивать его объяснения и ждать, пока его возбуждение уляжется, чтобы только после этого сделать ему выговор. Только так можно надеяться на успех в обращении с виновником дорожного происшествия.

Таким образом, сначала следует отпустить на свободу чувство вины, потому что в этой фазе человека нельзя убедить с помощью поучений. Только когда возбуждение пройдет, настает время для выговора.

Таким советом в духе конфуцианской добродетели снабжена Стратагема № 16 в изложении одного тайбэйского специалиста по стратагемам.

«Когда нет другого выхода, то часто прибегают к лести. После этого захваленный становится беззащитен, и его низвергают с высот».

Эту максиму якобы приписал Линь Бяо (1907–1971) на полях книги Сталина «Вопросы ленинизма». К этому времени Линь Бяо был объявлен официальным преемником Мао Цзэдуна. Однако в 1971 г. после неудачного путча против Мао он попытался угнать самолет и бежать в Советский Союз. После этого Линь Бяо был заклеймен в КНР как смертельный враг Мао. Максима Линь Бяо послужила доказательством для обвинения в том, что Линь Бяо собирался «убить Мао хвалой» (журнал «Лиши яньцзю», «Исторические исследования». Пекин).

В КНР идеи Мао Цзэдуна насаждались повсеместно. Открыто противостоять им значило совершить самоубийство. Следовательно, такому врагу, как Линь Бяо, ничего не оставалось, кроме как изображать самого верного последователя Мао. Но с целью дискредитировать идеи Мао и самого Мао Линь Бяо предпринимал все, чтобы вознести его как можно выше. Так, он называл Мао «гением, который рождается раз в тысячелетие», «Мао — гений гениев», «Идеи Мао Цзэдуна превосходят материальные силы и могут заменить их», «Идеи Мао Цзэдуна — вершина человеческой мысли», «Каждая фраза Мао Цзэдуна представляет собой истину в последней инстанции». Развивая таким образом культ Мао, Линь Бяо создавал условия для того, чтобы довести этот культ до абсурда и скинуть Мао с пьедестала.