Харро фон Зенгер - Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2

В Цзянчжоу Сун Цзян жил в тюрьме, но мог свободно входить в нее и выходить. Однажды он вышел на прогулку из городка и пришел к некоей харчевне. Там он заказал вина и еды и сам не заметил, как напился. Вдруг на него нашло грустное настроение. Ему было уже больше тридцати лет, а он был заклеймен как преступник и сидел в тюрьме, далеко от отца и брата. Он начал плакать. Тут он заметил, что выбеленная стена помещения испещрена надписями, и ему пришла в голову мысль, что и он может что-нибудь здесь оставить на память, чтобы потом, когда он вновь достигнет высокого положения, мог бы вернуться в это место и вспомнить об охватившей его печали. Итак, он написал на стене стихотворение и подписал его своим именем. Потом он выпил еще несколько стаканчиков вина, заплатил и тихонько поплелся домой. Там опустился на кровать и сразу заснул. На следующий день он не вспомнил о своем стихотворении. Случайно вскоре в эту гостиницу прибыл Хуан Вэньбин, чиновник, служивший по соседству, известный своим низкопоклонством и тем, что он разорял народ до нитки. Он прочитал стихотворение на стене. Стихотворение ему не понравилось. Он посчитал его крамольным и записал. Потом он посетил префекта Цзянчжоу. Тот только что получил письмо от столичного астролога. Согласно письму, в их местности как раз появился человек, который планировал мятеж. Кроме того, префекту докладывали о загадочной и зловещей песенке, которую распространяли уличные мальчишки. Тут Хуан Вэньбин показал стихотворение Сун Цзяна. Префект сразу приказал схватить Сун Цзяна. Его должны были казнить, но в последний момент его спасли Чжао Гай и его люди, которые захватили также Хуан Вэньбина и отомстили ему за Сун Цзяна. [136]

В этом рассказе «ничто» — это написанное в пьяном виде стихотворение, а «нечто» — предположительно извлекаемые из него опасные мятежнические взгляды, распространителя которых следует казнить. Здесь проявляется пагубное воздействие Стратагемы № 7 в смысле «извлечь что-либо из воздуха», или «высосать что-либо из пальца».

Обвинения в таком применении Стратагемы № 7 звучат в Китае особенно часто. В 1955 г. Мао Цзэдун осудил применение этой стратагемы «представителями всех эксплуататорских классов». Во времена так называемой «банды четырех» по официальному китайскому сообщению такое же обвинение было возложено на Линь Бяо, в сентябре 1971 г. безвинно погибшего бывшего министра обороны и официального преемника Мао. В книге, вышедшей в 1982 г., под названием «Синьфасюэ» — «Уголовное право» — «банда четырех», в свою очередь, обвинялась в том, что она подтасовывала факты, высасывала из пальца преступления, короче, «извлекала из ничего нечто».

В качестве одного из пострадавших позже указывался Дэн Сяопин. «Извлекая из ничего нечто», «банда четырех» сконструировала вопиющую к небесам лживую историю.

В октябре 1974 г. Дэн Сяопину случилось в беседе с членом медицинской делегации одной из стран «третьего мира» говорить о китайских «босоногих врачах». Он поддержал это движение, но сказал: «босоногие врачи» отчасти занимаются трудом, отчасти исцеляют болезни. Поначалу у них было мало медицинских знаний. Они могли исцелять только некоторые простые болезни. Но через несколько лет они уже могли приобрести себе соломенные сандалии (то есть их профессиональное мастерство возросло). А еще через несколько лет они, вероятно, смогут носить матерчатые. Вот и все, что сказал Дэн Сяопин.

Но годом позже, еще при «культурной революции», на него сплели из этого веревку. Его обвинили в желании, чтобы «босоногие врачи» больше не ходили босиком, а носили бы соломенные сандалии или матерчатые тапочки. В антидэновском памфлете говорилось:

«Неисправимый последователь капиталистического пути во всю глотку выступал за то, чтобы босоногие врачи «носили соломенные сандалии», «носили матерчатые тапочки». Это означает не что иное, как то, что они должны идти по ревизионистской дороге в капиталистических башмаках. Столь нервозная, направленная на разрушение, сбивчивая речь — характерный признак сторонника реставрации».

Посткультурно-революционный комментарий: здесь Дэн Сяопин говорил о соломенных сандалиях и матерчатых тапочках в смысле образного сравнения уровней знаний.

Понятно, что в стране с централизованными средствами массовой информации Молва, которую Вергилий представил в четвертой книге своей «Энеиды» как мифическое чудовище, будучи выпущена на свободу, может произвести разрушительное действие. «Черный» материал (полуправдивые, вырванные из контекста или просто выдуманные цитаты из разговоров, заметок и речей) на неугодных членов Центрального Комитета Коммунистической партии Китая и высокопоставленных должностных лиц в региональном руководстве собирался «бандой четырех», а затем распространялся, как утверждает «Жэньминь жибао» от 25 декабря 1976 г., эксплицитно упоминая при этом Стратагему № 7.

Итак, согласно более поздним китайским разоблачениям, во время «культурной революции» из «ничего» то и дело извлекались довольно суровые последствия. Этому найден был соответствующий «черный зачинщик». Во всех областях господствовала диктатура «черной линии», по которой любой партийный деятель мог без всякой причины оказаться заклейменным как ренегат, шпион, последователь капиталистического пути или контрреволюционер. В январе 1968 г. в провинции Юньнань дошло до вооруженного противостояния масс. Были убитые и раненые. Одна из разделившихся на враждебные лагеря групп была названа одним из последователей Линь Бяо в этой провинции «западноюньнаньской штурмовой бригадой», обвинена в различных преступлениях, заклеймена как контрреволюционная и безжалостно преследовалась. Попав в окружение, 1100 членов группы были убиты.

Благодаря этой акции сторонники Линь Бяо в Юньнани добились определенного преимущества, которое использовали для того, чтобы преследовать так называемых «сторонников запад-ноюньнаньской штурмовой бригады» в 54 округах провинции.

Сюда же относится еще один высосанный из пальца случай. В январе 1968 г. Цзян Цин, супруга Мао Цзэдуна, сказала партийному секретарю провинции Юньнань:

«Я читала план агентурной сети гоминьдана в Юньнани и разглядела все твои козни. Это ты выполняешь этот гоминьдановский план». Это высказывание Цзян Цин представитель Линь Бяо в Юньнани использовал как основание для того, чтобы ославить юньнаньского партсекретаря как ренегата, шпиона и «исполнителя плана юньнаньской гоминьдановской агентурной сети» и отдать его под огонь «боевой критики». Все те, кто поддерживал этого партсекретаря, также были представлены «исполнителями плана юньнаньской гоминьдановской агентурной сети» и жестоко преследовались.