Сергей Кара-Мурза - Коммунизм и фашизм: братья или враги

Но кризис 1929—33 гг. вынудил «санацию» ужесточить социально-экономическую политику и поставил под вопрос достижения предшествовавшего периода. Был сделан жесткий упор на обеспечение конкурентоспособности польской экономики — удлинилась рабочая неделя, резко снизились социальные выплаты и т. д. Но просоциалистическая природа пилсудчины и в этих трудных условиях давала себя знать. В духе социального солидаризма был введен жесткий налог на имущество, урезаны оклады чиновников, запрещены локауты и произвольное понижения зарплаты на предприятиях. Возросли пенсионные страховые отчисления, был сформирован государственный «фонд труда», финансировавший систему массовых общественных работ.

В то же время разнонаправленные влияния на политику правящей группы приводили и к серьезным коллизиям. Особое место заняла среди них предпринятая в 1933 г. попытка заменить систему коллективных трудовых договоров более выгодными для работодателей индивидуальными контрактами. Жесткий отпор рабочего движения и профсоюзно-социалистического крыла ББ привел к противоположному результату — установился обязательный порядок заключения колдоговоров.

В первое пятилетие «санации» осуществилась крупномасштабная парцелляция помещичьих земель. Были ликвидированы сервитуты — родовые помещичьи участки, пожалованные «за службу» в прошлые века. Приоритетно стимулируя крупнотоварные хуторские хозяйства, «санационные» правительства наделяли землей также малоземельных и безземельных крестьян, внедряли земельные программы для горожан — рабочих и безработных.

Перед выборами 1928 г. проправительственная пропаганда всячески рекламировала социально-экономические успехи «санации», призывала голосовать за «честных и ответственных людей труда, окружающих Маршала Пилсудского». Но выборы принесли ББ лишь относительный успех — его депутатский клуб стал самым многочисленным в сейме, но не получил большинства. Случилось именно то, чего опасались пилсудчики весной 1926 г. — в парламенте сформировался сильный оппозиционный блок Центролев, доминировали в котором ППС и ПСЛ-«Вызволене» (входили также ПСЛ-«Пяст», ХД и НПР). В большинстве случаев Центролев был в состоянии проводить свои решения, опираясь на конституционные полномочия парламента.

Вопреки требованию Пилсудского, маршалом сейма был избран не К.Бартель, а лидер ППС И.Дашиньский. Несмотря на готовность к конструктивному сотрудничеству, Центролев не мог переходить жестко установленных пределов. Совершенно неприемлемы были для левоцентристского сейма проекты конституционной реформы (в целом поддержанные зато консервативной эндецией). И пакет «поправок» к конституции 1921 г., и новый конституционный проект, протаскивавшие авторитарную президентскую власть, либо отклонялись Центролевом, либо подвергались обструкции. Политическая обстановка накалялась, борьба грозила выхлестнуться на улицы. Расчеты «санации» заместить и подчинить польскую левицу очевидно провалились.

Политический кризис был разрешен авторитарным ударом. В начале сентября 1930 г. был распущен парламент. Лидеры Центролева и были незаконно арестованы и заключены в военную тюрьму Брестской крепости, где подверглись угрозам и избиениям. Одновременно была проведена серия полицейских рейдов, запрещены мероприятия оппозиционных сил, разгромлены многие организации национальных меньшинств. В обстановке грубого давления были проведены досрочные парламентские выборы, принесшие большинство ББ.

Это событие стало третьим — после декабря 1922 г. и мая 1926 г. — и окончательным психологическим надломом Пилсудского. Согласно некоторым свидетельствам, впоследствии он сожалел о совершенном (во всяком случае, в частных беседах с его стороны звучали оправдания). Характерно, что именно после «Брестского кризиса» он постепенно отошел от руководства внутренней политикой «санации», сосредоточившись на военных и международных вопросах. Но, помимо депрессивного воздействия на лидера страны, эти события сыграли чрезвычайно негативную роль в общеполитической жизни. Центр власти окончательно переместился во внеконституционные, по сути нелегитимные структуры — создаваемые легионерским окружением Пилсудского (до 1935 г. — «полковничью», в 1935—39 гг. — «генеральскую»), Процесс принятия политических решений принял негласный, закулисный характер, важные вопросы стали решаться на основе случайных личных предпочтений, в ходе интриг и беспринципных комбинаций. Стал необратимым разрыв пилсудчины с естественными союзниками из левого лагеря.

Главным политическим процессом «санационного» периода стала растянувшаяся почти на десятилетие конституционная реформа. Изначально в ней прослеживались две противонаправленные тенденции. Первая — антидемократическая: конституирование государственного авторитаризма, максимальное усиление исполнительной власти, ликвидация парламентской системы. Вторая — демократическая: конституирование корпоративных институтов, прямое участие в государственной власти коллективных «трудовых союзов».

То и другое формально проистекало из единого идеологического источника — солидаризма. Государство понималось как абсолютная инстанция солидарного общества Речи Посполитой (интересно, что его триединой задачей Славек называл хозяйственное самоуправление, просвещение и военную подготовку граждан). Корпоративизм гарантировал права человека труда и эффективность новой демократии. Декларированное продвижение «от политической демократии — к демократии общественный» не было пустым лозунгом: концепция солидарного общества действительно предполагала органическое участие каждого гражданина в делах государства через посредство корпоративного коллектива.

Руководитель конституционной комиссии видный юрист В.Маковский говорил о целенаправленном переносе центра политической жизни в неформальные общественные структуры, о преобразовании всего политического устройства республики на корпоративно-синдикалистских основах. Активно пропагандировалась идея преобразования сената в законодательную «палату профессий», формируемую прямым делегированием от корпораций. Последовательный синдикалист из «рабочей группы» ББ К.3акшевский считал включение профсоюзов в государственную систему оптимальной формой демократии (любопытно, однако, что в пример он приводил «корпоративное государство» Б.Муссолини — где к тому времени еще не было создано ни одной корпорации).

В том же русле шло формирование палат корпоративного представительства — промышленности, сельского хозяйства и труда, — наделенных координационными, а отчасти и распорядительными функциями (палаты труда не получили, правда, развития из-за сопротивления традиционных профсоюзов, обоснованно видевших в них замещающие структуры). Принцип реформы кратко формулировался как «переход от государства индивидов к государству ассоциаций» — но не тоталитарному государству бюрократии, как случилось у восточных и западных соседей Польши.