Сергей Кара-Мурза - Коммунизм и фашизм: братья или враги

Х.Буш призывал страну к «омоложению», построению нового общества, свободного от олигархической реакции и левого экстремизма. Х.Буш говорил: «Сегодняшняя жизнь нации контролируется привилегированными финансовыми группами, стремящимися поглотить всю государственную власть, провоцируя рост экстремистских тенденций в обществе, которые могут разрушить все государственные институты… Я выше этих тенденций и интересов, я с Боливией… Я понимаю всю значимость своих решений и осознанно принимаю всю ответственность на себя. Я беру в свои руки всю полноту власти» 215.

Многие опасались профашистского курса диктатуры, но вскоре стала очевидной необоснованность этих страхов. Правительство более склонялось к левым реформаторам, нежели к профашистски настроенным военным и политикам. Для упокоения общественного мнения и правительств за рубежом посол Боливии в США заявил, что его страна отныне стала союзницей США против блока фашистских государств. Посол подчеркнул, что диктатура положила конец проникновению фашизма в Боливию и одновременно нанесла сокрушительный удар по коммунистам и анархистам 216. Чтобы покончить с широко распространившимися слухами о стремлении Боливии к союзу с державами оси, МИД сделал заявление, в котором подчеркнул, что в стране установлена не тоталитарная диктатура, а временный чрезвычайный режим, и что Боливия стоит на стороне демократий и американского континента в целом 217.

В подтверждение этого декретом от 27 апреля Буш запретил «пропаганду иностранных политических доктрин, использование знаков, знамен, униформы, связанных с этими теориями» 218. Борьба с «иностранщиной» в идеологии — идея, вынашиваемая националистами К.Монтенегро и А.Сеспедесом, была воплощена в декрете, содержание которого могло быть направлено и против коммунизма, и против фашизма. Собственное идеологическое обоснование диктатуры состояло в моральном очищении и «омоложении» нации. По словам Р.Савалета Меркадо, Х.Буш попытался воплотить в жизнь то, о чем писал Тамайо 219. Речь шла о волюнтаристском противостоянии судьбе и историческом прорыве, о требовании личной жертвы во имя нации. Диктатура не могла решить ни одной из острых социальных и политических проблем страны. Кризис привел к краху и гибели самого Буша. 23 августа 1939 г. он покончил с собой.

Смерть диктатора привела к концу режима, который в течение трех лет своего существования так и не смог создать органической и прочной структуры социально-политической поддержки реформ. Ни Д.Торо, ни Х.Буш не создали солидную социальную базу, на которую могли бы опереться в проведении реформ, что обусловило слабость и колебания режима. Армия, отдельные левые и националистические группы и партии, профсоюзы с разной степенью вовлеченности в политику и участия во власти поддерживали правительство. Все попытки построить официальную партию дали столь незначительные результаты, что не могли повлиять на развитие событий. Политическая смерть режима после ухода из жизни Буша была логичной и естественной. Отсутствие четкой программы преобразований, которая могла бы претендовать на поддержку общества, объединив его вокруг национально значимых целей, постоянное, порой неудачное экспериментирование с неизбежными откатами и корректировками курса, непоследовательность в выполнении принятых решений ослабляли режим, и, в конце концов, привели к краху.

* * *

30-е годы нашего столетия были, пожалуй, самым бурным периодом в боливийской истории. Великая депрессия, война в Чако, установление режима «государственного социализма» с его неординарной политической и социальной практикой делают это десятилетие исключительно важным для понимания глубинных процессов и хода событий всего столетия.

Лейтмотивом идейной революции были поиски национальной самобытности, антилиберальная, антирационалистическая критика позитивистского исторического оптимизма, европоцентризма, демократии как таковой. Индеанизм, национализм, различные оттенки и направления антилиберального «социализма» полностью вытеснили из идеологической и политической сферы либерализм. Идейная революция выразила вполне осознанное желание патриотически настроенной интеллектуальной и политической элиты преодолеть «позитивный» рационализм, здравый смысл либерализма, проповедовавший «объективные законы» развития, которые обрекали страну на порочный круг отсталости и зависимости от мировой капиталистической метрополии. Лишь иррационализм, волюнтаристский скачек открывали перед ними иллюзорную (а может быть, и нет) перспективу социально-экономического и политического освобождения страны. Идеологические процессы подготовили почву для новой социальной и политической практики, ориентировавшейся на националистические ценности, волюнтаристское и иррационалистическое мировоззрение. Идейная революция была преддверием «государственного социализма», реформистских режимов 40-х годов и даже Национальной революции 1952 г.

«Революция» военных-социалистов в мае 1936 г. означала стремление изменить систему в целом, ибо либеральная демократия старого, аристократического, кастового типа стала дисфункциональной, не позволяла широким народным массам пользоваться достижениями прогресса, образования, общественной жизни, отстраняла от политического участия в управлении страной большую часть ее населения, в том числе и средние слои. Подготовленные «идейной революцией» основы реформ ориентировались на создание нового типа государства и общества. Идеи социальной справедливости, превосходство интересов нации над свободами и правами личности глубоко проникали в сознание интеллигенции и нового поколения политических деятелей. Успехи коммунизма в СССР, фашизма в Италии и национал-социализма в Германии на фоне находящегося в глубочайшем экономическом кризисе остального демократического мира, делали крайне привлекательными идеи антилиберального, антидемократического государства. Военные и их союзники декларировали построение принципиально нового социально-политического строя — «государственного социализма». Социализм воспринимался ими и в виде советской плановой экономики, и в образе нацистского тоталитарного государства. Корпоративистские проекты Д.Торо, его радикализм в реформировании политической структуры государства впоследствии сменились более умеренной программой преобразований Х.Буша.

Режим «государственного социализма» проводил политику реформ, главные параметры которых соответствовали основным постулатам национал-реформизма, нашедшего затем свое полное воплощение в программе партии Националистическое революционное движение (МНР) и в Национальной революции 1952–1953 гг. Все преобразования проводились военными при активном и все еще очень сильном сопротивлении традиционных политических сил, олигархии.