Дмитрий Жуков - Польша – «цепной пес» Запада

Посредством точечных сбросов с советских самолетов АК и АЛ получили от Красной Армии 505 противотанковых ружей, 156 минометов, свыше 3 тысяч автоматов и пулеметов, около 3,5 млн патронов, десятки тонн продовольствия и медикаментов, радиостанции и т. д. На левый берег Вислы было переброшено свыше 50 советских офицеров-инструкторов и корректировщиков, наводивших по запросам командования повстанцев массированные удары советской авиации и артиллерии. По согласованию с Комаровским войска 1-го Белорусского фронта 16 августа начали форсирование Вислы непосредственно в городской черте Варшавы. На острие удара шли 6 штурмовых батальонов подчиняющегося коммунистическому польскому правительству Войска Польского, усиленные тремя саперными и амфибийными батальонами Красной Армии.

Заигрывая с советским командованием, Комаровский одновременно начал шантажировать Лондон, требуя от эмигрантского правительства и лично Черчилля немедленной помощи. «Красная угроза» возымела действие: британский премьер, до сих пор занимавший выжидательную позицию, распорядился немедленно помочь полякам. 18 сентября около 100 американских и британских тяжелых бомбардировщиков взяли курс на Варшаву, над которой они сбросили свыше тысячи контейнеров с боевыми материалами. Однако в руки повстанцев попало всего несколько штук, а остальные были отнесены ветром в расположение германских войск. Кроме того, зенитчики и истребители сбили 27 союзных самолетов. После этого англо-американцы отказались от дальнейшей помощи повстанцам.

С другой стороны, эта акция имела политический эффект: временно воспрянув духом в ожидании помощи Запада, варшавские генералы фактически предали своего восточного союзника — повстанцы не только не оказали обещанной поддержки высадившимся на левый берег Вислы советско-польским частям, но и согласились беспрепятственно пропустить через свои боевые порядки части полицейской дивизии войск СС и тяжелые танки, брошенные на ликвидацию плацдарма. В результате к 24 сентября немцы полностью уничтожили остатки советских и польских батальонов.

Осознав крах своих амбиций, Комаровский занялся исключительно собственным спасением. Он мелочно торговался с германским командованием, выпрашивая себе гарантии безопасности и привилегии при обсуждении условий капитуляции. Показательно, что на переговорах о сдаче Варшавы вопрос о предоставлении статуса военнопленных рядовым повстанцам подняла не польская, а германская сторона (по инициативе генерала Г. Гудериана). Главарей восстания будущее простых бойцов не интересовало. «Можете расстрелять их всех, это босяки», — презрительно бросил немецким офицерам, сдаваясь в плен, генерал Пельчиньский.

Что касается генерала Окулицкого, то он еще за несколько дней до капитуляции дезертировал, напоследок убедив Комаровского подписать приказ о назначении его командующим АК. Выдавая себя за умалишенного, беглому генералу удалось смешаться с толпой покидавших город беженцев и уйти от возмездия, чтобы потом возглавить антикоммунистическое сопротивление в послевоенной Польше.

2 октября 1944 года генерал Комаровский отдал приказ повстанцам сложить оружие. 20 тысяч ее боевиков капитулировали перед Бах-Зелевским в предместье Желибож. Однако Комаровский позаботился, чтобы приказ не дошел до оборонявших район Воля коммунистов. Им он направил фиктивный план прорыва германских позиций вдоль железной дороги для объединения районов АК и АЛ. В указанный час коммунисты начали наступление — и попали в огневой мешок (Комаровский заранее предупредил германское командование о «готовящейся красными провокации»). В результате к 4 октября формирования АЛ в Варшаве были полностью уничтожены германскими войсками. В этих последних боях участвовала и укомплектованная польскими нацистами бригада полковника Свентокшышского, позднее вошедшая в состав войск СС.

После окончания Второй мировой войны Польша оказалась в явном выигрыше: страна согласно решениям Ялтинской конференции получила даже те земли, которые ей никогда не принадлежали. Речь идет о территориальных приращениях за счет германских земель на севере и западе (так, Польша получила крупные морские порты Гданьск и Щецин, а также промышленно развитые районы Силезии), населенных исключительно немцами, которые, впрочем, очень скоро были либо депортированы, либо просто физически уничтожены.

Что касается восточных границ, то согласно «Советско-польскому договору о государственной границе» от 16 августа 1945 года между СССР и Польшей устанавливалась граница по «линии Керзона», но с отступлением от нее на 5–8 км на восток. Дополнительно Польше уступалась территория к югу от г. Крылов с отклонением на восток до 30 км, часть территории Беловежской пущи на участке Немиров—Яловка, включая Немиров, Яловку, Беловеж, с максимальным отклонением в пользу Польши на 17 км, к востоку от «линии Керзона».

Такими щедрыми приращениями поляки обязаны Сталину, который рассчитывал таким образом приобрести в польских массах поддержку грядущей коммунизации государства. И далеко не факт, что в случае, если бы в Польше утвердилось прозападное правительство, полякам удалось бы получить такой жирный кусок пирога.

В соответствии с ялтинскими договоренностями Временное правительство в июне 1945 года было расширено за счет политиков из лондонского лагеря и преобразовано во Временное правительство национального единства. Главой правительства оставался Э. Осубка-Моравский, а его заместителями стали В. Гомулка (от Польской рабочей партии) и С. Миколайчик. По инициативе последнего в июле 1945 года была создана Польская народная (крестьянская) партия. Новое правительство вскоре было признано США, Великобританией и Францией.

Первые послевоенные выборы в польский парламент состоялись 19 января 1947 года. Из 444 мест в сейме коммунисты (Польская рабочая партия) получили 382, а Польская крестьянская партия — 28. Сейм избрал президентом страны коммуниста Болеслава Берута, и начался процесс сталинизации страны. В октябре 1947 года Миколайчик и несколько других руководителей Польской крестьянской партии бежали на Запад. В сентябре 1948 года Владислав Гомулка, генеральный секретарь Польской рабочей партии и заместитель премьер-министра, был обвинен в правонационалистическом уклоне и смещен со своих постов. В декабре 1948 года Польская рабочая партия объединилась с прошедшей чистку Польской социалистической партией и стала называться Польской объединенной рабочей партией (ПОРП), которую возглавил Берут. В ноябре 1949 года Польская крестьянская партия была объединена с крестьянскими политическими группами, контролировавшимися коммунистами, под названием Объединенная крестьянская партия. На объединительном съезде был провозглашен курс на построение «фундамента социализма в Польше» и превращение Польши в индустриально-аграрную страну. Съезд также принял Директивы по Шестилетнему плану (1950–1955), делавшие упор на преимущественное развитие тяжелой промышленности.