Алексей Митрофанов - Отказ Громыко, или Почему Сталин не захватил Хоккайдо

Кроме того, японские ученые начала XVIII века полагали, что к северо-востоку от заселенного айнами Хоккайдо находится большой полуостров, называемый японцами Карафуто, т. е. «Земля китайских людей», принадлежащий императорам династии Мин. Встреча в этом месте с другим государством, отличным от хорошо знакомого японцам Китая, стала для самурайского государства большим испытанием для японского духа, способности страны к длительному напряжению сил и подготовке к более интенсивной борьбе за существование, когда угрозы для Японии обозначились «со всех восьми углов мира», а политическая и идеологическая доктрина Токугавского сёгуната «сакоку» (закрытия, изоляции страны) потерпела полный крах.

Карл Хаусхофер, проработавший в Японии военным атташе Германии в 1909–1911 годах, писал о континентальном мышлении политического руководства японского руководства, а также о том, что, по его мнению, эта страна формировалась как континентальное государство. Если согласиться в этом мнении с известным геополитиком, то следует признать, что данный курс был взят в Японии только после «инцидента Шпанберга» 1739 года. До этого времени Япония целиком полагалась в обеспечении своей безопасности на тот факт, что являлась островным государством.

Следовательно, если Хаусхофер прав, то самурайское государство взяло континентальные планы для обеспечения своей безопасности только после попытки русской экспедиции М. Шпанберга высадиться на северное побережье японского острова Хонсю в 1739 году. Соответственно, вскоре из источников мы узнаем, что в японской внешней политике формируется т. н. «северный вопрос».

Современная «проблема северных территорий» исторически, политически и идеологически коренится в «северном вопросе», который обозначил после «инцидента Шпанберга» крах сёгунатской доктрины безопасности Японии «сакоку», что потребовало перехода к континентальной модели обеспечения безопасности страны. Это обстоятельство было отмечено К. Хаусхофером впоследствии, два века спустя.

Подобного рода опыт у самурайского государства имелся. С империями Юань и Мин сёгунат вел вооруженную борьбу на территории Кореи с конца XIII века. Этот опыт был использован во взаимоотношениях с Россией в неожиданно возникшем для Японии в начале XVIII века «северном вопросе».

Более полное представление о «северном вопросе» японские власти получили в том же 1739 году, когда один из кораблей Второй Камчатской экспедиции (1733–1743 гг.) Витуса Беринга был вынужден на короткое войти в один из японских портов. После получения ответов на интересовавшие японские власти вопросы о стране, откуда прибыли мореходы, русские моряки беспрепятственно покинули Японию.

Возрастание деятельности представителей русского правительства и купцов на берегах Тихого океана привело к основанию постоянных поселений на Курилах, Сахалине и Камчатке. Первые поселения на шести северных островах Курил появились уже в 1721 году по личному распоряжению Петра I, отрядившего для этих целей геодезистов И.К. Евреинова и Ф. Лукина, которые установили, что «никаких японцев на Курильских островах не было». Шпанберг посетил Сахалин и южные острова Курил в июне 1739 года и тоже установил отсутствие здесь японцев. Он был первым европейцем, ступившим на берег Сахалина. В 1742 году русский корабль А. Шельтинга прошел вдоль всего восточного берега Сахалина. Все местные жители этих островных территорий приводились морскими командирами в российское подданство на добровольной основе. К 1750 году русские поселения существовали на островах Парамушир, Шумшу, Симушир, Уруп и Итуруп; к 1755 году — на Кунашире; в 1781 году в заливе Терпения на Южном Сахалине было основано постоянное поселение.

Русские поселенцы учили местных землепашеству; первые урожаи ржи, пшеницы, ячменя были получены в 1775–1777 годах на Урупе экспедицией Ивана Антипина. К 1779 году общее число русских подданных на Курильских островах, включая Хоккайдо, превысило полутора тысяч человек. Успехи в освоении и русской колонизации побережий и островов в северной части Тихого океана дали ощутимые результаты.

22 декабря 1786 года Екатерина II издает указ о присоединении к Российской империи всех Курильских островов, Аляски (Северо-Западной Америки), Алеутских, Лисьих и некоторых других островов в северной части Тихого океана. Этим законодательным актом Россия вошла в соседство с Японией.

Отсутствие упоминания о Сахалине в этом правовом акте связано с тем обстоятельством, что островной характер Сахалина был выяснен только в ходе секретной Амурской экспедиции Г.И. Невельского, открывшего Татарский пролив между Азиатским континентом и Сахалином.

После указа Екатерины II Курилы досконально исследуются в 1789–1794 годах крупными экспедициями Сарычева и Лаксмана, в том числе Шикотан и группа островов Хабомаи.

С 1795 года в хозяйственном освоении Курил участвует Российско-американская компания, имевшая здесь штат работников из 40 человек во главе с передовщиком Звездочетовым. В 1799 году указом Павла I в распоряжение компании передаются все острова Курильской гряды, который утвердил Правила (Устав) Российско-американской компании в отношении хозяйственной деятельности на Курилах.

Первые японские чиновники появились на южных островах Курил только в 1785 году в разведывательных целях. На следующий год они высадились на Итурупе и заявили о принадлежности острова к Японии и захватили двоих русских подданных, которых увезли с собой. В следующий раз посланцы сёгуна появились на Кунашире и Итурупе только в 1799 и 1800 годах, но уничтожили все знаки, свидетельствующие о принадлежности островов к России. В 1801 году японцы привезли с собой и водрузили на острове Уруп столб с надписью: «Остров, подчиненный великой Японии, пока существуют небо и земля».

Впоследствии японские представители также утверждали, что в 1792–1793 годах их путешественник Риндзо Мамия исследовал восточное и западное побережье Сахалина и прошел вокруг острова Татарским проливом, который на японских картах до сих пор носит его имя. Риндзо якобы поставил на острове каменную стелу с надписью: «Это японская земля». Интересно, что каменный обелиск, установленный в 1486 году португальцем Бартоломео Диашем на африканском побережье современной Намибии был найден спустя пятьсот лет и хранится ныне в Национальном музее г. Виндхука. Обелиск Риндзо русские моряки экспедиции И.Р. Крузенштерна не увидели спустя и десяти лет после его «установки».

Между тем Риндзо в действительности был представителем сёгуна в «северном вопросе», т. е. занимался, говоря современным языком, геополитическим развитием Японии в северном направлении. Скорее всего, его знания о Сахалине были компилятивного свойства, т. е. собраны им самим по литературным и иным источникам. Действительно, в японских документах Риндзо упоминается не только как «лесовод, математик и географ», но, главным образом, как «сыщик правительства сёгуната», т. е. доверенное лицо дома Токугавы.