Николай Зенькович - Новости из Кремля

Несмотря на то что ни Вероника, ни ее помощники, с которыми она поднялась ввысь на винтокрылой машине, нисколько не пострадали в результате падения с небольшой высоты на деревья в фешенебельном районе мексиканской столицы, а сама Вероника, пройдя медицинское обследование, уже приступила к работе на ТВ, сердобольные Москвички не дают покоя работникам мексиканского посольства. Кстати, любопытная подробность: именно от фанатичных почитательниц дипломаты этой страны в Москве первыми узнали о досадном происшествии с их телезвездой, которая, оказывается, более знаменита в СНГ, чем в Мексике.

В мексиканское посольство звонят не переставая. Интересуются самочувствием общей любимицы. Уставший от телефонных звонков сотрудник, односложно отвечает:

— Пожалуйста, сообщите своим читателям, что госпожа Кастро чувствует себя хорошо. Она ни в чем не нуждается — ни в продуктах, ни в лекарствах.

Столь неожиданный ответ вызван массовым паломничеством женских делегаций к зданию посольства. Если бы на его работников обрушился только шквал соболезнований и просьб о дополнительной информации! С этим справиться еще можно было бы. Советские женщины потрясают воображение трогательной заботой о бедняжке Марианне, они выражают готовность поделиться с ней лекарствами, бинтами, банками тушенки из полученной с Запада гуманитарной помощи.

В разных районах Москвы идет сбор пожертвований. Кто несет банку меда, кто банку грибов, кто сетку яблок, школьницы и пенсионерки сочиняют трогательные письма. Женсовет одной из подМосковных авиачастей решил преподнести своей любимице парашют — на случай, если произойдет новая неприятность в воздухе.

Ирония иронией, но феномен налицо: ни один из показанных в последние годы трехсот американских боевиков, включая знаменитого Джеймса Бонда, и близко не подходит по популярности к мексиканскому телесериалу. И что бы ни говорили о нем профессиональные кинокритики — и слаб он, и сентиментален, и потакает примитивным вкусам, и отражает потребности массовой культуры, очень далекой от настоящих духовных сокровищ, — тем не менее и Россия обрыдалась вслед за другими странами, в которых этот фильм тоже определял повседневную жизнь миллионов людей.

В чем секрет такого успеха? В бесхитростности сюжета? В притягательности фантазии? В потребности человека в иллюзорной жизни? В понимании того, что не только домохозяйки и работницы сферы бытового обслуживания нуждаются в галлюцинаторных образах, что без потока миражей не может обойтись ни один человек как антропологическая данность, включая самого рафинированного интеллигента?

Большой умница этот режиссер, столь тонко подметивший тайну человеческой сущности и спроецировавший телевизионное зрелище на конкретно сидящую у экрана личность, заставив относиться к действующим лицам как к реально существующим людям. Это талантливый выдумщик, понявший вдруг, что чем рациональнее становится мир, тем острее у людей желание погрузиться в сладкий мир грез.

Медведев Р. А.

Вступилв Компартию в 1956 году после реабилитации моего отца. Тогда я был директором школы и у нас была надежда, что началось обновление партии и что партия будет другой — демократической, обновленной организацией. С партийными органами, даже с райкомом, у меня не было никаких контактов, потому что это была дальняя сельская школа или школа рабочего поселка, я был директором трех школ и решения принимал самостоятельно.

В 1969 году был исключен из партии за книгу «К суду истории». 20 лет не состоял в партии и был восстановлен только после избрания меня народным депутатом СССР. Здесь мне пришлось чаще сталкиваться с высшими партийными органами, потому что на I съезде народных депутатов был избран председателем следственной комиссии, которая должна была проверить работу Прокуратуры, следственной группы Гдляна. Должен сказать, что в работе комиссии возникали трудности, потому что и партийные и государственные органы не привыкли к тому, что съезд или Верховный Совет может создать комитет или комиссию с элементами власти.

Были большие трудности при получении согласия председателя КПК Пуго явиться на нашу комиссию и отвечать на вопросы, которые мы будем ему задавать, отчитаться перед комиссией. Мне пришлось дважды убеждать его, что не инструктор, не рядовой работник КПК, а лично Пуго должен явиться в нашу комиссию. Он нервничал, ему было непривычно перед кем-то отвечать, он привык сам спрашивать и в конечном счете он даже ушел с заседания комиссии, когда ему задали один вопрос, который он счел для себя оскорбительным, сказал, что не будет участвовать в заседании комиссии, где задают подобные вопросы. Но это уже было в самом конце заседания. Документы, правда, представлял вполне исправно.

Решение свое мы приняли и доложили Верховному Совету.Мы признали деятельность Прокуратуры в части надзора и деятельность самого Генерального прокурора неудовлетворительной и потребовали его смещения со своего поста. Он добровольно ушел в отставку, не дождался, пока этот вопрос будет рассмотрен на заседании Верховного Совета.

Также мы признали неудовлетворительной работу следственной группы Гдляна и Иванова и требовали увольнения их из органов Прокуратуры. Это требование было поддержано Верховным Советом. Мы были против лишения их депутатского иммунитета, хотя коллегия Прокуратуры настаивала на этом.

Был председателем подкомитета в Комитете по законодательству Верховного Совета СССР, который принял Закон о печати, и первым его пунктом было: «Цензура в Советском Союзе отменяется».

Была попытка давления на наш комитет. На заседание комитета явился начальник Главлита, настойчиво требовал от комитета, чтобы он оставил о цензуре, ссылаясь на существование государственных, военных и прочих тайн. Мы ссылались на Декларацию прав ООН, общепринятую в мировом сообществе демократическую практику, и настояли на том, чтобы цензура отменялась, и отстояли свою точку зрения на заседании Верховного Совета. Но по этому пункту была жесткая борьба и давление не со стороны партийных органов, а со стороны цензуры и некоторых членов комитета, чьи там они интересы защищали, не знаю.

Наш комитет предварительно утверждал таких министров, как министр внутренних дел, и лично яимел поручение узнать мнение работников милиции, младшего, среднего и старшего состава, потому что кандидатура Бакатина выдвигалась, ЦК партии поддерживал эту кандидатуру, но обсуждали и решали члены комитета, а потом члены Верховного Совета. Это была нормальная процедура, это была процедура реальная, и от нашего решения зависело, назначим мы его или не назначимминистром внутренних дел. Он очень нервничал и понимал, что это неформальная процедура.